Бедная родственница (СИ)

Слуга, опешивший от столь любезного обращения, лишь мотнул головой. Потом неуверенно протянул руку и взял флягу. Девушка потянула его за плащ.

— Сядьте, Стивенс, а то головой ударитесь.

— Бабушка, а я не испугался! — завопил внучек так, что все вздрогнули, а Стивенс едва не поперхнулся, — а я совсем не испугался, бабуля!

— Умница, — рассеянно отозвалась она и поспешила заняться воспитанием, — сядь на место, Альберт, сколько раз можно повторять. И веди себя прилично, — при этом она строго нахмурилась.

Юнцы снова дружно прыснули.

Сделав глоток из фляги, слуга почувствовал себя гораздо лучше. Он вернул ее владельцу, который тоже хлебнул виски и широко ухмыльнулся.

— На сей раз нам повезло, — заметил он, — вот, когда я ехал из Атланты, грабителей было куда больше и все такие наглые. Наш дилижанс останавливали раза три, в третий раз это было уже просто утомительно. Не грабители, а таможня, честное слово.

— И не говорите, — вступил в беседу пастор, — совсем распоясались. Не боятся гнева Божьего.

Он тщательно протер пистолет носовым платком и убрал его в карман. Строгая женщина нервно охорашивалась, достав из сумочки зеркало и пуховку. У нее слегка дрожали пальцы.

В довершение всего, кучер заглянул в окно и бодро гаркнул:

— Живы?

Вразброд пассажиры подтвердили, что да.

— Ну и чудно, — отозвался он и подбодрил их, — скоро будем на месте.

— Полагаю, такой случай стоит того, чтобы его отметить, как вы думаете? — осведомился пассажир в шляпе.

Юнцы дружно выразили готовность присоединиться к нему. По-видимому, они все делали вместе, на редкость согласованно, что наводило на мысль об их близком родстве. Пастор немного поколебался для вида, а потом признал, что рюмочку он, пожалуй, может себе позволить. Все-таки, не слишком часто дилижансу удается оторваться от погони.

Стивенс вопросительно посмотрел на девушку, а потом для верности тихо спросил:

— Мисс Сэвидж, как вы думаете, я мог бы составить компанию этим любезным джентльменам?

— Могли бы, — хмыкнула она, — и не спрашивайте меня, вы уже большой мальчик.

В результате, мисс Сэвидж оказалась в тесном номере дорожной гостиницы и собиралась отойти ко сну. Она была девушкой аккуратной и перед сном тщательно почистила дорожную одежду, правда, уже достаточно потрепанную. В довершение всего, она перетряхнула вещи в саквояже и развесила их в шкафу.

Норме Сэвидж недавно исполнилось девятнадцать, но ее недолгая жизнь не баловала ее скукой. До сего момента она проживала в небольшом городишке вместе с отцом, который полгода назад отошел в мир иной из-за неумеренного употребления горячительных напитков исключительной крепости. Причем, потреблял он их с редкой регулярностью, отчего прослыл в городе первостепенным пьянчугой. По-видимому, считая, что одного звания пьяницы ему маловато, мистер Сэвидж каждый раз, приняв на грудь, закатывал безобразные скандалы с мордобоем и ломанием мебели в местном салуне. Практически каждый вечер его притаскивали домой двое верных друзей — собутыльников, залитых до бровей, отчего Норма восклицала:

— Господи, опять нализался! Бросьте его где-нибудь там.

Несмотря на свой буйный нрав, мистер Сэвидж до икоты боялся своей дочери, которая при случае не стеснялась в выражениях. Впрочем, покойная жена тоже не отличалась ангельским нравом и частенько могла встречать подгулявшего муженька первым, что подвернется ей под руку, так что по сравнению с ней, Норма была воплощением кротости, что ее отец мог бы оценить, если бы звуки ее громкого голоса не загоняли его в самый темный и тихий уголок.

Правда, миссис Сэвидж не могла похвастаться безупречной репутацией. Единственное неоспоримое достоинство, которым она обладала по праву — это несомненная красота, которой женщина умело пользовалась. И еще, у нее был чудесный голос. Мистер Сэвидж впервые увидел ее в салуне, где она с редким изяществом демонстрировала публике прехорошенькие ножки и пела так, что люди слушали ее с раскрытыми ртами. Но особенно потрясло мистера Сэвиджа то, как прелестная Марта одним махом осушила стакан виски на спор, а после этого лихо сплясала на столе, не разбив ни одной рюмки.

Так что, и мать Нормы была еще та штучка. Однако, в городе к ней относились более, чем хорошо. Единственным неудобством, которое испытывала девушка, правда, весьма значительным, было постоянное отсутствие денег. А пьяница-отец старательно истреблял и без того скудные запасы.

Смерть отца расстроила ее, но по прошествии некоторого времени она почувствовала даже облегчение. Небольшие деньги, заработанные ею в швейной мастерской мисс Стронг позволяли не умереть с голоду. И пропала необходимость выкручиваться, стараясь истратить деньги на продукты и необходимые вещи прежде, чем отец найдет их и употребит по своему усмотрению.

Вскоре Норма начала подумывать об отъезде в большой город, где куда больше возможностей. Там она могла бы найти себе более подходящую работу и получать больше денег. Но в этот момент ее настигло письмо от дальней родственницы, привезенное чопорным слугой.