Бедная родственница (СИ)

Элеонора примолкла. Задумчиво посмотрела на гроб, потрогала пальцем свой подбородок и наконец отозвалась:

— Я — самая преданная из его слуг.

— Никто и не сомневается в этом, и не претендует, — подзадорила ее девушка, — уж поверьте мне на слово. А уж я — тем более. Так что, можете смело называть его по имени. Уверена, что он думал бы точно так же.

— О, мой господин! — она протянула руку и дотронулась до его щеки.

Норму передернуло. Она поспешно отвела взгляд от новоявленной тети и вновь начала осматривать помещение, ища хоть что-нибудь. Хоть какой-то предмет, который она могла бы использовать в свою защиту.

— Да, — сказала Элеонора тем временем, — да, я достойна его имени. Никто не сделал для него больше, чем я. И не сделает. Его зовут А…Александр.

Это далось ей с трудом. После чего, она замолчала и оглянулась, ожидая грома небесного в наказание за такое кощунство. Но все было спокойно.

— Какая прелесть, — машинально отозвалась Норма, все еще шаря глазами по подвалу, — уверена, ни у кого нет такого чудесного имени.

— Замолчи! — рявкнула Элеонора, — ты — непочтительная, отвратительная девчонка! Ты недостойна своей участи!

— Целиком и полностью с вами согласна, ни к чему повторять это снова и снова. Вы утомительны, тетя, — Норма пожала плечами.

Женщина уставилась на нее большими, слегка удивленными глазами.

— Я утомительна? — переспросила она.

— Конечно. Твердите одно и тоже. Это же просто занудство какое-то.

— Ты не похожа на Ронни, — заключила Элеонора торжествующе, — странно, что ты его дочь. Ты не можешь быть его дочерью. Ты — дочь Криса. Или Дженни.

— Увы, но я дочь Рональда.

— Ты на него совершенно не похожа. Он светлый, а ты темная.

— Я похожа на свою мать. Внешне, но не по характеру. Характер у меня фамильный.

— Ничего подобного.

— Вы сами это признали, когда сказали, что я дочь дяди Криса или тети Дженифер. Признали, что я на них похожа. Кстати, у тети Сары тоже характер не сахар.

— Сара добрая.

— Не спорю. Но причем тут доброта? Я говорю о раздражительности и язвительности. А этого у нее в избытке.

— Неправда, — запротестовала Элеонора.

Норма презрительно хмыкнула.

Внезапно, женщина замолкла и прислушалась. Что-то, видимо, подсказало ей, что болтовня отнимает у нее слишком много времени.

— Пора, — сказала она, — уже самое время.

Протянув руку, она взяла Норму за веревку, стягивающую запястья и дернула, велев идти за ней. Девушка сделала несколько шагов и только потом сообразила, что ей вовсе необязательно повиноваться Элеоноре беспрекословно. Она остановилась.

— Что такое? — обернулась женщина, — идем. Нужно идти.

— Я останусь здесь. Никуда не пойду.

— Но ты должна идти.

— Вот еще, — фыркнула та.

Элеонора призадумалась, опустив веревку. Некоторое время она размышляла, покусывая нижнюю губу, а потом достала пистолет. Норма увидела темное дуло прямо перед своим лицом и в ту же секунду поняла, что это ее пистолет.

— Ты должна меня слушаться, — повторила Элеонора, взмахнув оружием, — иначе я выстрелю.

— Какое свинство! — возмутилась девушка, — шарите по чужим ящикам, словно последняя воришка. На вашем месте мне было бы стыдно, тетя. Я уже не говорю о том, что вы бродите по чужим комнатам и развешиваете эти отвратительные чучела.

— Тем не менее, я выстрелю. И не сомневайся, стрелять я умею. Я когда-то очень неплохо стреляла. И во всяком случае, у меня хватит ума нажать на курок, а на таком расстоянии я не промахнусь. Так что, иди за мной и не спорь.

Норма раздраженно вздохнула. Элеонора подвела ее к стене и толкнула девушку так, что та не удержалась и ударилась спиной.

— Можно и поаккуратнее, — рассердилась она.

— У меня мало времени, — Элеонора взяла ее за одно запястье, что-то щелкнуло, потом еще раз.

Норма опустила глаза и с изумлением обнаружила наручники, охватывающие ее запястья. От них в обе стороны тянулись тонкие, но очень крепкие цепи.

Элеонора разрезала веревки, а потом подтянула обе цепи таким образом, что руки девушки оказались раскинуты в обе стороны, словно она оказалась распята.

— Вы спятили? Зачем нужно это делать? Ненормальная!

— Не сердись, — примирительно сказала женщина, — это ненадолго. Но не называй меня ненормальной. Никогда.

— Тогда, спятившая, выжившая из ума старуха, — мгновенно отозвалась Норма.

Элеонора никак не отреагировала на это. Она взяла со стола какой-то предмет и вернулась к девушке. При близком рассмотрении этим предметом оказалась небольшая чашка.

Она вновь достала кинжал и сделала пару шагов по направлению к правой руке Нормы, находящейся как раз на уровне ее лица.

Девушка дернулась, но только смогла убедиться, что цепи и в самом деле прочны и держат крепко. Ей вдруг стало по-настоящему страшно. Даже страшнее, чем в тот момент, когда она увидела труп на своей кровати. И она понимала безвыходность ситуации. Что она могла сделать в данном случае? Когда ее руки прикованы, а сама она находится в самом беспомощном положении? Ничего. Только одно: рыдать, кричать и дергаться. Но Норма была достаточно разумна для того, чтобы поступить так. Это было еще более бесполезно, чем все остальное.