Бедняков не убивают…

И тут Мегрэ вдруг вспомнил, что дочка Трамбле, Франсина, которую он видел сегодня мельком и не успел как следует разглядеть, уже около года работает в магазине стандартных цен на улице Реомюр. Улица Реомюр идет под прямым углом к улице Сантье. Это на той же линии метро.

– Ты не спишь? – спросила мадам Мегрэ.

– Мне нужно выяснить одну вещь, – ответил он, – может быть, ты знаешь… Очевидно, все магазины стандартных цен принадлежат одному и тому же тресту и работают по единому расписанию. Ты ведь как-то ходила в такой магазин на авеню Республики…

– Что же тебя интересует?

– В котором часу они открываются?

– В девять…

– Ты это точно знаешь?

Ответ доставил ему, по-видимому, такое удовольствие, что, прежде чем наконец уснуть, он замурлыкал себе под нос какую-то песенку.

– А мать ничего не сказала?

Было четверть десятого утра, и Мегрэ сидел у себя в кабинете, слушая только что вернувшегося Люка, еще не успевшего снять соломенной шляпы.

– Я объяснил ей, что вам нужны какие-то дополнительные сведения, но что вы не хотите докучать ей в такую тяжелую минуту и поэтому сочли более уместным побеспокоить дочь.

– А что дочка?

– Мы приехали на автобусе, как вы велели. Мне кажется, она немножко нервничает. Все пыталась узнать, зачем вы ее вызываете.

– Скажи, пусть войдет.

– Там с вами хочет поговорить еще какой-то пожилой господин.

– После… Вели подождать… А кто он?

– Какой-то торговец с Луврской набережной… Он хочет вам что-то сообщить, и притом непременно лично…

Парило так же, как и накануне. Над Сеной серебрилось лучистое марево, окутывая легкой дымкой вереницы плывущих судов.

Франсина вошла, одетая в строгий темно-синий костюм и белую полотняную блузку. Очень миловидная, очень молоденькая девушка. Белокурые локоны, красиво оттененные кокетливой красной шляпкой, высокая, четко обрисованная грудь. Со вчерашнего дня у Франсины, должно быть, еще не было времени купить себе траурное платье.

– Садитесь, мадемуазель… Если вам жарко, я охотно разрешаю вам снять жакет…

Над верхней губкой у нее выступили бисеринки пота.

– Вчера ваша матушка сказала мне, что вы работаете продавщицей в магазине стандартных цен на улице Реомюр… Если не ошибаюсь, это тот магазин, что у Севастопольского бульвара, налево, не так ли?

– Да, мосье…

Губы у нее задрожали, и Мегрэ показалось, что она хочет ему что-то сказать, но не может решиться.

– Магазин открывается в девять часов утра, не правда ли? И он расположен неподалеку от улицы Сантье, куда ваш отец – как это считалось – ездил каждое утро на работу. Вы, наверно, нередко проделывали этот путь вместе…

– Всего несколько раз…

– Вы уверены в этом?

– Иногда случалось, конечно…

– И вы расставались с отцом у места его службы?

– Да, неподалеку… На углу…

– Так что у вас никогда не возникало никаких подозрений?

Он тихонько попыхивал своей трубкой и с самым невинным видом смотрел в это юное личико, на котором теперь отражалось такое смятение и тревога.

– Я уверен, что столь молодая особа, как вы, не позволит себе говорить неправду полиции… Вы хорошо понимаете, что это могло бы кончиться для вас неприятностями, тем более в такую минуту, когда мы делаем все от нас зависящее, чтобы разыскать убийцу вашего отца.

– Да, мосье.

Она достала из сумочки носовой платок, приложила его к глазам и тихо всхлипнула, вот-вот готовая расплакаться по-настоящему.

– У вас красивые серьги…

– Ах, мосье…

– Нет, действительно, очень красивые. Разрешите? Право, можно подумать, что у вас уже есть поклонник.

– О, что вы, мосье!

– Они золотые, и эти два граната в них – настоящие.

– Нет, мосье… Мама тоже думала, что настоящие, но…

– Но?

– Я ей сказала, что нет…

– Потому что вы купили эти серьги сами?

– Да, мосье.

– Значит, вы не отдавали жалованья родителям?

– Отдавала, мосье. Но было решено, что деньги за сверхурочные я буду оставлять себе…

– И сумочку вы себе тоже купили сами?

– Да, мосье.

– Скажите-ка мне, голубушка…

Она удивленно подняла голову, и Мегрэ рассмеялся.

– Ну, хватит.

– Что хватит, мосье?

– Морочить мне голову!

– Честное слово…

– Простите, минутку… Алло! Коммутатор? Дайте мне магазин стандартных цен на улице Реомюр… Да…

– Погодите, мосье…

Он сделал ей знак замолчать, и она залилась слезами.

– Алло… Магазин? Не могли бы вы соединить меня с директором?.. Ах, это вы сами?… Говорят из сыскной полиции… Мы хотели бы получить у вас сведения об одной вашей продавщице… Мадемуазель Франсине Трамбле… Да, будьте любезны… Как? Уже три месяца? Благодарю вас… Возможно, я днем к вам заеду…

Он обернулся к девушке:

– Ну вот, мадемуазель!

– Я бы и так вам призналась…

– Когда?

– Я хотела набраться храбрости…

– Как это произошло?