Бедные богатые девочки, или Барышня и хулиган

– Она всегда привозит духи или колготки дорогие, да и вообще она хорошая тетка, она же не виновата, что зациклилась на своем сыночке.

Даша непонимающе пожала плечами.

– Женька тебя любит, все у вас могло быть так хорошо! Попробуй расстаться со своим Андреем. Ты же с Женькой спишь раз в два месяца, разве это брак?

– Женьке это не нужно, он вообще сексуально инертный. Зато я с Андреем сплю почти каждый день, и что, у меня с ним брак? Он же мне ничего не предлагает, сам разводиться не собирается, говорит, что он передо мной виноват, что я свободна делать что хочу. А разве я свободна? – тоскливо закончила Марина.

У Маринки любовь, поэтому Даша иногда дает ей ключи, чтобы она встретилась у нее с Андреем. У Женьки не любовь, а просто барышни, слившиеся в один безликий барышневый ком, поэтому Женька ключи больше не получает. Зато у него есть право приводить барышень в гости. «Интересно, почему умному Женьке не приходит в голову, что его жена фригидна только для него? – думала Даша. – А Марина считает, что ее муж сексуально инертный?» Если кто-нибудь ошибется в расписании и Женькина барышня встретится с Андреем, будет забавно. А если Женька с Мариной столкнутся у Даши дома?

Алка

Пока Даша растила Маргошу, а Марина любила, Алка с Игорьком вели собственную маленькую битву с жизнью.

Отец Игорька, пожив несколько лет в новом браке с юной аспиранткой, тихо вернулся к своей испанке, предварительно отсудив часть совместно нажитого имущества теперь уже у аспирантки. Игорек, смеясь, рассказывал, что одну и ту же машину отец делил в суде дважды, сначала со старой женой, а потом с новой.

Игорьку в результате деления имущества отца с матерью досталась комната в огромной коммуналке на Восстания. Там и протекала их с Алкой семейная жизнь. Не столько Игорек оказался женатым, сколько Алка замужем, но первые несколько лет Алкиного замужества прошли в относительном спокойствии. Под тихой водой кипели, конечно же, страсти. Игорек то пропадал на неделю, то вдруг обнаруживался пришедшей с работы Алкой в супружеской постели с двумя проститутками, то приходила в гости с тщательно запудренным синяком и уверяла, что неудачно наткнулась на угол шкафа…

Игорек содержал Алку в строгой и обидной бедности. Работать физически, как Олег, не приходило ему в голову, и, окончив университет, он летом ездил в экспедиции, а остальное время года сидел в институте, получая крошечную зарплату, как все его одногодки. Сама Алка, окончив вечерний факультет педагогического института, учила детей химии. Престижная специальность «химия на английском» существовала только на дневном, и Алка, перейдя на вечерний, рассталась с языком, так что у нее осталась только химия. Химия на английском предполагала, конечно, более интересные возможности работы, ну а полученный диплом учителя химии привел ее в школу.

Как правило, всем помогали родители, а Игорьку с Алкой помогать было некому. Галине Ивановне становилось хуже, она все чаще бывала в больницах, и ей была уже почти безразлична Алкина жизнь. Полковник был непоколебим в своей уверенности, что замужнюю женщину должен содержать муж.

Отец Игорька, профессор, не зря провел столько времени в суде и, будучи во втором браке, ни за что не стал бы платить какие-то деньги Игорьку, сыну от первого брака старше восемнадцати. Так что родители Игорька за то время, что не жили вместе, отвыкли от него и от мысли, что ему необходимо помогать материально. Соединившись снова, они должны были восполнить имущество, частично утраченное отцом во втором браке, и только очень наивный человек мог рассчитывать на их помощь.

Игорек наивным не был, и жили они с Алкой, а вернее, ели, только на две свои зарплаты, а в конце месяца ходили к родителям обедать и были довольны, получив в родительских домах еду на вынос. Если двух зарплат и хватало на что-то, кроме еды, то это «что-то» не было предназначено Алке. Траты на одежду и вообще траты на Алку Игорек считал лишними, искренне не понимая, что ей необходимы хотя бы колготки.

Даша погладила Алку по ноге и сказала:

– Какие у тебя хорошенькие колготки!

– Тише, тише, – зашипела, встрепенувшись в испуге, Алка. – Игорек услышит!

Игорек не обратил внимания, и Алка, хихикнув, зашептала:

– Хорошо, что он не различает колготки, а то пришлось бы мне ходить в чулках в резиночку за рубль шестьдесят, как наша химичка, помнишь?

– Алка, ты сама теперь химичка! Покажи, как ты входишь в класс с журналом под мышкой, надеваешь очки и ставишь двойки! – засмеялась Даша.

Алка нацепила очки, надула щеки и низким голосом сказала:

– Коробова Даша, к доске!

– Ой, ой, пожалуйста, еще раз, я тебя умоляю! – заливалась хохотом Даша.

– Садись, Коробова, достаточно. Два! – невозмутимо ответила Алка.

Алка любила Игорька, а он Алкой владел, как владеют вьючным бараном или растоптанными тапками, в общем, чем-то удобным в использовании и нетребовательным в уходе. Она всегда была напряжена, всегда находилась в ожидании оскорбления, пинка и удара.