Бедные-несчастные

— Блайдон, твоя жена хочет знать, будешь ты пить чай или нет! — сказала дама, и мы поняли, что она перед отцом ни капельки не робеет.

— Нет, Мейбл, — ответил он зевая. — Я бренди выпью. Дай миссис Хаттерсли и Викки хересу, а потом спускайся вниз. Я приду через десять минут. Да сядь ты, мамочка, Бога ради, и расцепи свои руки.

Мама повиновалась и, когда экономка ушла, принужденно отпила из рюмки, а потом спросила:

— Заимел, значит?

— Что заимел?

— Патент.

— И патент, и до черта всего прочего[31], — ухмыльнулся отец. — До черта всего заимел от твоего братца.

— От Илии?

— Нет, от Ноя.

— Свидеться с ним можно?

— Да нет, с ним сейчас никто не видится, — сказал отец, ухмыльнувшись ядовитее. — Было бы на что смотреть. Послушай моего совета, мамочка. Не зови сюда гостей, пока не научишься вести себя как леди. Мейбл тебе покажет, как сидеть, одеваться, стоять и ходить. И, само собой, как разговаривать. Она до черта всего знает. Она даже МЕНЯ научила кой-каким новым штучкам. Сейчас я ухожу. Ради всего этого вам пришлось потерпеть, но тут дело надежное. Можете не сомневаться.

Он допил бренди и вышел.

Через две недели, встретив его на лестнице, я сказала:

— Папа, мать каждый день напивается допьяна. Ей тут больше нечем заняться.

— Ну и что? Хочет именно так себя угробить — пускай гробит. Лишь бы делала это тихо в своей гостиной. А тебе чего бы от меня хотелось?

— Я хочу читать книги и узнавать новое.

— То, в чем Мейбл не смыслит?

— Да.

— Хорошо.

Через неделю я отправилась в Лозанну, в школу при монастыре.