Бедные-несчастные

Это произошло прелестным теплым свежим днем, и я, наверно, выглядела слегка по-детски, стоя на коленях на траве нашего маленького дворика и глядя в глубь клетки, где спаривались Мопси и Флопси. Со стороны переулка в калитку вошел Бакстер, а с ним — застенчивый, плохо одетый молодой человек с оттопыренными ушами. Бакстер нас познакомил, но юноша до того смутился, что слова не смог выговорить, отчего и я почувствовала себя не в своей тарелке. Мы поднялись наверх выпить чаю, но без миссис Динвидди, и это значило, что Бакстер не считает Свичнета своим близким другом. Пока готовили чай, Бакстер весело болтал об университетских медицинских делах, но Свичнет просто ел меня глазами и даже двух слов не произнес в ответ. Ужас! Тогда я пошла к пианино и сыграла одну из простеньких песен Бёрнса. Может, это и вправду был «Зеленый берег Лох-Ломонд»[32], но я не пользовалась педалями пианолы. Играла сама и держала ритм превосходно. Кроме того, я отчетливо помню, что пианолу мы купили в 1897 году — в год шестидесятилетия восшествия королевы на престол. Кажется, тогда этот инструмент только-только появился. Напоследок Свичнет настоял на том, чтобы поцеловать мне руку. В доме сэра Обри этот изысканный континентальный ритуал не был в ходу даже у гостей из Франции и Италии. Я была ошеломлена и, возможно, в изумлении посмотрела потом на свои пальцы. Наш гость страдал повышенным слюноотделением, и мне не хотелось ни вытирать руку, ни трогать ею свое платье, пока он не уйдет. Я долго потом его не видела и, честно говоря, не жалела об этом.

Только одно омрачало эти счастливые, счастливые дни. Бог не позволял мне соблазнить его.

— Прошу тебя, не влюбляйся в меня, Белла, — говорил он. — Пойми, я не мужчина вовсе, я большой смышленый пес в облике человека. Кроме наружности, меня отличает от собаки только одно. Мне не нужен хозяин — и не нужна хозяйка.

Это была правда, но я не могла смириться с этой правдой. Я любила его всем сердцем, всем разумом, всей душой и жаждала превратить его в человека. Однажды ночью, сгорая от желания, я со свечой в руке, обнаженная, вошла в его спальню. Лежавшие на папу псы ревниво заворчали, но я знала, что меня они не укусят. Увы, на кровати тоже были псы — и рядом с ним, и в ногах. Эти зарычали враждебнее.

— Виктория, тут нет для тебя места, — пробормотал он, открыв глаза.