Бедные овцы (СИ)

Сумма в кошельке ошеломила её. Сердце запрыгало, ноги чуть-чуть задрожали. Работает, о Господи, работает. Она посмотрела внимательней. Переводили суммы в основном от маленьких до крохотных, как бы отщипывая копейки от жирного пирога достатка. Так бросают нищим, брезгливо отводя взгляд и от самого нищего, и от стоящей перед ним тарелки. Глаза отводят, но деньги бросают. И бегут, бегут дальше. На мобильном отметилось двести девяносто четыре пропущенных звонка.

Так, нужно по порядку, решила Марина Ивановна. Она просмотрела соц. сети на предмет отклика киллера, но увидела там лишь помойку, где брызгали друг на друга ядовитой слюной полтора миллиона бездельников.

Откуда у них деньги? На что они живут, подумала она. Почему они не на работе? А, дошло до неё, это же и есть их работа - сидеть в интернете. Боже мой, как они должны ненавидеть самих себя, если так ненавидят других? Бедные, бедные овцы. Бедные овцы.

Зазвонил мобильный. Номер незнакомый.

- Да,- сказала она спокойно в трубку.

В трубке что-то шуршало, как будто мобильник в это время вытирали плашмя о шерстяную юбку.

- Да. Слушаю.

- А вы...это...здрасьте...

- Здравствуйте,- репетитор по английскому языку с двадцатилетним стажем знает, как надо говорить с незнакомыми людьми.

- Вы киллера ищите?- и где-то опять зашуршало.

Вот в чём дело. Телефон на том конце поставили на громкую связь, и несколько рук двигают его в свою сторону, мешая друг другу. Облапанный несчастный аппарат издавал такие вот постыдные звуки, ненавидя сам себя.

- Ищу,- не стала сдаваться Марина Ивановна.

- А мы вам вчера пятьдесят рублей кинули на кошелёк...

- Спасибо.

- Ой, ну вы крутая...

- Это не так.

- Это какая-то новая передача снимается, да? Реалити-шоу? Вот повезло вам...

- Нет.

- Ой, а можно с вами встретиться?

- Нет.

- А по телеку когда покажут?

- Не покажут.

- Ой, ну вы крутая...Мы облазили всё, говорят, аж в сентябре премьера будет, чё так долго?

- Так надо.

- Ой, ну вы...

Марина Ивановна отключилась и сразу же выключила телефон.

Понятно. Реалити-шоу. Реальнее не бывает.

В течение трёх дней она раз пять включала мобильник, но происходило одно и то же: звонили и хихикали, или молчали, или шуршали чем-то противным в ухо, или орали матом, или лепетали, что она крутая, или что дура, или что по ней психушка плачет. Девяносто процентов респондентов желали знать, когда эту круть покажут по телеку. Десять процентов хотели тоже попасть в телек.

Марина Ивановна вошла в интернет, удалила отовсюду свои аккаунты, поданное объявление, и больше телефон не включала.

Деньги между тем продолжали потихонечку капать. Через две недели на счету уже было чуть больше миллиона рублей. Странные люди, думала Марина Ивановна. Попроси у них рубль на операцию смертельно больному ребёнку - не дадут, а если дадут, то вычеркнут ваше имя из своей жизни навеки, как бы в наказание вам за то, что они дали себя так по-детски облапошить. Благотворительность - чума, моровая язва. Сначала сто миллионов доводятся до состояния, когда работящий и совестливый человек делается не способным ни прокормить семью, ни выучить детей, ни, тем более, вылечить, приди беда, ни себя, ни своих близких, а потом, сотворив этот ужас, бьют в шаманский бубен благотворительности, собирают телепередачи, проводят акции, дают концерты, создают фонды - и начинают свистопляску раздачи нуждающимся украденных у них же самих денег. Кому-то везёт, но кому-то и не везёт.

Бедные, бедные овцы, вздыхала тихо Марина Ивановна.

Тут Марина Ивановна остановилась. "Сотворив этот ужас" - сама она это думала или это думал Лев Толстой, а она только прочитала и впитала за десятилетия его мысли, его боль? Она и сама не знала. Ей казалось, что это её собственные мысли, но привычка к тихости и доверие к великому старику избавляли Марину Ивановну от въедливых разборок за право собственности. С ней всегда так было. Когда-то в молодости она писала стихи, и бросила от того, что все свои стихи ей чудились украденными у кого-то, слышались уже кем-то и когда-то написанными. Она ломала голову - у кого, кем? И так и не могла вспомнить. Когда появился интернет, Марина Ивановна не просто из любопытства, но и дабы залечить зудящую болячку своей виноватости перед неведомым кем-то, обворованном ею, прогнала стихи через программку антиплагиата - и что же? И получила в ответ сто процентов уникальности текстов. Это были её собственные стихи. Реабилитировав себя перед неведомым кем-то, Марина Ивановна стихи своей молодости, однако, выбросила, а новых никогда не писала всё по той же старой причине: ей ясно слышалось, что музыка, идущая к ней, не принадлежит исключительно ей. Эта музыка была уже кем-то оплакана, кем-то залапана, кто-то мастерил из неё своё вдохновение, перебирал, разрастался до неба, читал любимым, дышал на неё, рыдал, хватаясь за её подол, когда она уходила. Нечистый источник как общественная баня - можно удовлетворить потребность писания стихов или помывки грязного тела, но тайную радость обладания удовлетворить им нельзя.