Бедный Бобик

Потом, когда Денис расстался с женой – или она с ним рассталась, Алене неудобно было спрашивать, – она все ждала, что теперь у них все будет по-другому. Но шли месяцы, а все тянулось по-прежнему. Разве что Денис теперь оставался ночевать у Алены и иногда приглашал ее к себе. До утра. И все чаще и чаще Алене стала приходить в голову мысль – их отношения становятся бессмысленными. Прошли первые годы влюбленности. Теперь она не может без него жить. Он, похоже – тоже. Но… Когда Алена поняла, о чем подспудно думает, она сказала об этом Денису. Тот пожал плечами, ничего не возразил, но и говорить на эту тему не стал.

Как обычно, едва ее мысли дошли до того дня, когда она, замирая, сообщила Денису о своей беременности, Алена почувствовала легкую панику. И постаралась дальше не думать.

Она вытерла набежавшие слезы, отключила телефон, подсунула под ноги еще одну подушку, прислушалась к почти отступившей боли и неожиданно и очень спокойно вдруг поняла: у нее будет все в порядке. Просто она слабая, трусливая и впечатлительная. Но главное – что собака так и не напала на нее. Не покусала. Не приблизилась даже. Попугала. Умная дрессированная собака. Чья-то. Или ничья, потерявшаяся. Какая разница теперь. А кровь у нее не пойдет. Ни этой ночью, ни следующей. С ребенком все будет хорошо. Он уже есть, он уже живой. Он живет внутри Алены. И испугался вместе с ней, испугался ее страхом. Но теперь все будет хорошо.

Глава 8

Оксана издали заметила Жанну на желтом шезлонге у бассейна и быстро пошла к ней. Жанна, отложив журнал, откинулась на высокую спинку и медленно, с удовольствием пила из длинной трубочки густой сок манго, время от времени взбалтывая в запотевшем стакане крупные куски льда. Оксана присела на край соседнего шезлонга.

Жанна, взглянув пару раз на молчащую подругу, спросила:

– И чего?

– Собрался ехать в Москву… – ответила Оксана ровным голосом.

– Ой, молодец… – покачала головой Жанна. – Орел…

Оксана так же спокойно продолжила:

– Говорит, Женька его вызывает…

Жанна отставила сок на столик и села, поправляя на полных плечах лямки блестящего черного купальника.

– А Женька что говорит?

Оксана безнадежно махнула рукой:

– А! Нужен он Женьке, как собаке пятая нога. Толку от него – чуть… Куда он его там вызвать может!.. Я знаю, кто его вызвал. Наверняка придумала что-нибудь – он и мчится.

– Понятно. Так останови его.

– Как? Родить прямо завтра?

– Ладно, – усмехнулась Жанна, – с родами проехали, раз это, оказывается, так страшно. Давай, подруга, перекурим это дело… – Жанна достала себе сигарету и протянула пачку Оксане. Та отказалась:

– Твои крепкие очень… У меня, кажется, еще есть одна… Вообще курить меньше надо… Денька не любит дым…

Жанна засмеялась:

– Чего не сделаешь для любимого бобика!

– Как ты сказала? – Оксана даже поперхнулась и стала рукой разгонять дым.

– Да это не я сказала. Это он так себя называет. Все думает – бобик он или не бобик. Ты что, никогда не слышала? Любимая его тема. Бобик он или право имеет.

– Нет… – удивилась Оксана.

– Ну вот… – развела крупными руками Жанна. – Кто ему жена? Я или ты?

– Или она… – негромко договорила Оксана.

– Ну ладно, ладно, подруга! Нытье – не твоя фишка. Жена – ты. Не слышала про бобика, теперь услышала.

– Ты смотри, а… – качала головой Оксана. – Какая рефлексия у Турчанца! Бобик или не бобик…

К ним подошла Маргоша с большим рожком мороженого. Девочка не успевала облизывать его со всех сторон.

– Мамусь, я тебя потеряла! Уже всё обошла! – Она плюхнулась к матери на шезлонг. – Вкусно, мам… Хочешь? – Маргоша протянула рожок Оксане.

Оксана чуть отодвинулась от капающего мороженого:

– Нет. А ты или доедай побыстрее, или выброси пойди…

– Ага… – Маргоша быстро, по-детски, стала подхватывать языком сливочные капли, причмокивая и громко откусывая хрустящую обсыпающуюся вафлю.

Оксана отвернулась.

– А папа спит? – спросила Жанна.

– Нет, сидит на балконе, читает что-то, – ответила девочка. – Мам, мам… – Маргоша потрогала Оксану за плечо. – Ты что?

– Ничего! – Оксана, стараясь сдерживаться, выразительно посмотрела на дочь.

– Сейчас, мам, я быстро… – засуетилась девочка, виновато поглядывая на мать и вытирая одной и той же салфеткой мороженое с шезлонга и с лица.

– Позвони папе в номер отсюда. – Оксана показала на телефон, стоящий на стойке бара. – Пусть спускается к нам. Знаешь, как набрать? Ноль, единица и наш номер – триста пятнадцать.

– Ага, мамусь… Я сейчас…

– Выбрось то, что не доела! Лопнешь!

– Не третируй ребенка, – посоветовала Жанна. – Она ни в чем не виновата.

– Жрет много.

– Я тоже много жру. И что? Я тебе теперь не подруга? А Турчанец твой и жрет, и пьет, и…

– Не продолжай.

Маргоша, торопливо доедая хрустящий рожок, пошла к стойке, несколько раз оглянувшись на мать, которая отвернулась от Жанны и задумчиво смотрела на море, стряхивая и стряхивая пепел с быстро тлеющей тонкой сигареты в большую глиняную пепельницу, стоящую на полу.

– Значит, остановить, говоришь… На лету перехватить… Бобика…

* * *