Бедный Павел. Часть первая

В общем: слово за слово, восточная и западная церкви начали расходиться как в море корабли. А потом, через двести лет богословская и культурная практики настолько разошлись, что былое церковное единство христианства раскололось и кануло в Лету, и, наверное, окончательно…

Ломоносов, услышав про Раскол, не стал разбираться и обрушился на отца Платона с обвинениями официальной церкви в нежелании исправлять свою ошибку с Расколом Никоновским, собрать православную церковь воедино. Здесь он, конечно, прав, Московский патриарх Никон в XVII веке таких дров наломал с изменением практики богослужения, сближением с греческими обычаями, а точнее, подчинения им, с чем не согласились многие миряне и священнослужители, и раскололось уже русская церковь…

И вообще, продолжал Ломоносов, такой взгляд на науку недопустим, ибо ведёт к застою, повышенной смертности и вызывает у многих неприятие самой веры христианской, которая основа жизни народа и государства нашего.

Платон выслушал яркую речь Ломоносова, у которого, видимо, накипело, да и темы ему были очень близки и когда тот сделала паузу в своём крике, спокойно ему ответил: «Тут я с Вами полностью согласен, Михаил Васильевич!»

Ломоносов подавился воздухом и побагровел. Здесь уж я вскочил и ласково усадил академика на свободный стул, а также придвинул к нему стакан воды. От такой демонстрации уважения от будущего наследника престола тот вообще оторопел и жадно присосался к воде, а потом и к пустому стакану.

Платон улыбался в бороду, я делал вид, что очень занят чтением. Через несколько минут Ломоносов справился с собой и наконец, заговорил:

– Что вы имели в виду, отец Платон?

– Я имел в виду, что по этим вопросам моё мнение полностью совпадает с Вашим. По моему сугубому мнению, церковь должна, просто обязана, преодолеть раскол православной веры как можно скорее! Вопросы формы не должны превалировать над содержанием. Также я не наблюдаю в Священном Писании требований ограничить научное познание или же признаний каких-либо научных теорий единственно правильными. И для меня не является допустимым привязка церковных традиций к обычаям, зачастую ужасным и диким. – Платон продолжал улыбаться, глядя на внимательно слушающего Ломоносова. – Противоречия существуют не между вами и церковью, а между вами и отдельными лицами в ней. Тем более нет противоречий между вами и христианской верой. Вы видите ошибки в моих мыслях?

– Нет, Ваше преподобие, – изменение тона Ломоносова было налицо – Возможно ли нам более подробно поговорить об изложенном?

Вот так противоречия между моими глубокоуважаемыми и любимыми учителями были практически устранены, и теперь наши занятия проходили уже частенько совместно.

С тётушкой Анной я также продолжал регулярно общаться, хотя ценность информации, получаемой от неё, явно в настоящий момент снизилась, но приятно мне было с ней общаться, и всё тут…

Графиня Анна Карловна Воронцова, урождённая Скавронская, совместно с мужем Михаилом Илларионовичем 26прохаживались по парку на своей мызе. Она пригласила супруга на совместную прогулку, чтобы обсудить стратегию поведения семьи.

– Михаил, мне не очень нравятся наши денежные дела! – Анна Карловна была женщиной умной и властной.

– Но душа моя! Невозможно в Петербурге вести дела в обществе, не делая долгов! К тому же ты тоже любишь тратиться – вот дача наша, к примеру!

– Михаил! Не забывайся! Именно мне ты и твои братья обязаны своим положением! И не смей меня упрекать в излишних тратах!

– Аннушка! Ну, не надо на меня кричать! Я всё предусмотрел! Как только Пётр Фёдорович взойдёт на престол, он покроет наши долги и всё будет прекрасно!

– Михаил, меня удивляет уверенность тебя и твоих братьев, что именно Пётр Фёдорович будет наследовать корону.

– Душа моя! Ты что-то знаешь? Старуха решила назначить официальным наследником Павла?

– Ничего я не знаю! Елизавета ни с кем не хочет обсуждать вопросы наследия, как и вопросы собственной смерти! Но, не кажется ли Вам канцлер, что с каждым днём вероятность именно такого развития событий растёт? – ещё очень красивая и отнюдь не старая женщина, резко отчитывала супруга, на вид пребывавшего в значительно более преклонных годах, – Павел, даже в своём возрасте, ведёт себя много более достойно, чем Ваш потенциальный племянник! И то, что моя кузина решит оставить трон именно ему, вполне вероятно. И, возможно, это будет для всех лучше!

– Аннушка! Что ты говоришь, мы же давным-давно всё определили и изменить наше решение уже невозможно, мы слишком много вложили в этот проект!

– Да, вложили! Но чем больше проходит времени, тем больше мне кажется, что мы это сделали зря… – женщина произнесла эту фразу уже значительно более задумчивым тоном и, помолчав несколько минут, добавила:

– Так что, передай своим братцам, чтобы тратили поменьше, можем не дотянуть до успеха.