Бедовый 2. Специалист по нечисти

Я перетасовал карты, поймав десятку и убрав ее вниз колоды, а после стал сдавать Семену. Тот взял две карты и серьезно задумался. Поглядывая то на меня, то на розданное. И все же решился.

– Еще.

Ну я по доброте душевной и отдал ему десятку. Жалко, что ли, если хороший черт просит?

Большак какое-то время смотрел на лицевую сторону карт, после чего все же бросил их. Если честно, я думал, что сейчас реально придется отбиваться. Однако черти застыли в немой скорби. Да и Большак боялся пошевелиться.

– Так что там? – спросил я, хотя и так знал ответ.

– Перебор, – тихо произнес Семен.

– Выиграл я, получается. Эй ты, как там тебя, иди сюда.

Черти перед Митькой расступились, и Черноух выбрался к игральному ящику. Выглядел он как девка на выданье. Которую разве что коромыслом оприходовал жених. А так один в один. Стесняется, жмется, не знает, куда себя деть.

– И чего мне с тобой делать? – спросил я, словно искренне не знал, зачем выиграл черта. – Ладно, будешь мне ботинки чистить, да нечисть в округе гонять.

Я поднялся на ноги, забрав деньги. И тут проснулся бес. Портсигар так задрожал, что чуть из кармана не выскочил. Спасибо тебе, Григорий. А то я на радостях чуть не удрал, позабыв о самом главном. Потому что мне действительно не хотелось здесь больше находиться.

– Семен, – обратился я к Большаку. – Честь по чести все, без обид?

И протянул руку. Главный черт медленно поднял голову, подумал несколько секунд, но все же ответил.

– Без обид.

И руку пожал.

Вот теперь точно все. Официально Митька перешел в мое владение, как бы грубо это не звучало. С точки зрения крепостного права, с позапрошлого века у нечисти не очень много-то и изменилось. Потому получалось, что я теперь целый помещик. Домик у меня есть, крепостной тоже.

Бес – птица другая. Он вроде как вольный и просто к хисту привык. Понятно, что без него он страдать начнет, все же к промыслу сильно привязался. Причем именно к хисту, а не ко мне. Но ничего, переживет. А вот Митька Черноух теперь вроде слуги.

– Дяденька, вы меня к лешему поведете, да? – подал голос черт, как только мы покинули деревню.

– Зачем? – искренне удивился.

– Я же не дурак, все понял. Вы меня ему пообещали. Я и есть та вира, так ведь?

– Нужен ты больно лешему.

Позади послышался чудовищный грохот, словно взвод дембелей пытался прорваться в поезде в вагон-ресторан. Митька при этом вжал голову в плечи. Ага, это называется мышечная память.

– Что там такое?

– Большак лютует. Когда леший нас в деревне запер, он так же буйствовал. Меня поколотил так, что два дня лежал. Он же черт, а черти буйные.

– Ты тоже буйный?

– Эх, если бы, – досадливо махнул рукой Черноух. – Одни беды со мной.

– Ну вот, хорошая компашка подбирается, – ухмыльнулся я. – Сплошь бедовые.

А что, мы даже друг друга уравновешиваем. Бес на воле бешеный, черт наоборот застенчивый. И в середине этой команды мечты я. Рубежник, который ото всех скрывается и за которым охотится опасный ведун.

– Дяденька, а скажите правду, зачем вам я?

– Митя, честно не знаю. Понимаешь, некоторые люди часто поступают не так как нужно, а как чувствуют. Помнишь, я тебя тогда прогнал и ругал по-всякому?

– Ругали, значит, заслужил, – потупил голову Митька.

– Все для того, чтобы ты ушел и под общую раздачу не попал. Вот только потом на душе нехорошо было. Не место тебе здесь, с этими… чертями.

– И куда мы теперь, дяденька?

– Ко мне. Там домик, банька, недалеко лесок. Не такой, конечно, большой, но тебе должно понравиться. Там обживешься, посмотришь, если захочешь уйти, держать не стану.

– А куда же я уйду? – чуть слышно спросил Митька.

Правда, с этого момента приободрился. И даже перестал плестись позади, как побитая собака. Принялся рассказывать, какого страху натерпелся, когда леший буйствовать начал. А еще сказал, что после смерти лешачихи и прочая нечисть стала свободнее по лесу ходить.

Я даже придумал забавную, как мне показалось, шутку. Как только мы дошли до пня, где я передавал лешему дары, то остановился, обернулся назад и поклонился.

– Уходим мы из твоих владений, батюшко. Коли не трудно, выйди попрощаться.

Если честно, это было в определенной степени даже наглостью. Однако сельский мужичок действительно появился среди деревьев, хитро улыбаясь. Я посмотрел на Митька, который словно в камень обратился.

– Значит, получилось все у тебя, Матвей?

– Получилось. Вырвал из цепких и гнусных лап образцового черта. Буду теперь учить его жить среди людей. Ну, и немного нечисти.

– Помогай тебе, Господь.

Леший поглядел на Митьку, который стоял ни жив, ни мертв. И явно проклинал тот час, когда рубежник выиграл его в карты.

– Жалко, хороший черт, если так можно выразиться, – проговорил леший. – Теперь одна шушера останется. Ладно, ступай, Матвей. Если что надо, приезжай. Помогу советом или делом. И кренделей еще привози.

Я поклонился в пояс, а когда разогнулся, лешего уже и след простыл. Хотя, кто его знает, может, стоит сейчас за деревом и ухмыляется.

– Митька, ты чего замер, как вкопанный?

– Это… это… – Черноух тыкал пальцем в пустоту…