Бедовый 3. Княжий человек

К сожалению, рубежники не взяли с собой кандидата на промысел из какой-нибудь богатой дворянской семьи. Потому что они были жестоки и расчетливы. И оказались готовы к тому, чтобы Врановой, мучимый болью и ужасом, рассказал им все про свои возможные секреты, про спрятанные артефакты и прочие нужные вещи.

Теперь же собственное коварство обернулось против них. Капилляры в глазах Компаса полопались, несмотря на открытую рану вены вздулись, из ушей и носа потекла кровь, ногти растрескались и посерели. Тело не справлялось с возросшим на него давлением.

Смотреть на рубежника было больно. Единственный, кто не мог отвести взгляда, оказался Моровой. Он смотрел на погибающего товарища с вожделением маньяка, который прижал свою жертву к стене.

Печатник сплюнул еще раз. Ему было мерзко от того, что он собирался сделать. Однако поступить «по совести» или «благородно», казалось даже не глупостью, а скорее никому не нужной блажью.

Он склонился над Компасом. Так, чтобы несчастный зафиксировал его в фокусе своего внимания. Легонько дотронулся и произнес.

— Скажи, где твой схрон и обретешь быструю смерть. Мы поможем, Компас, скажи.

При жизни, этот коренастый крепыш был упертым мужиком. Не существовало силы, которая бы поколебала волю Компаса. Кроме хиста. Промысел всегда все расставлял по своим местам. Обретая великую силу, люди понимали настоящую цену дружбе, словам, поступкам.

Потому теперь у Компаса не было другого варианта. Все его мысли свелись к тому, чтобы поскорее покончить с этими невероятными мучениями. Смерть, о которой он раньше думал как о чем-то странном, представала подарком в яркой обертке. Самым желанным, чего можно хотеть в этой глупой и несчастной жизни.

И Компас рассказал. Все, за несколько секунд. Коротких для Сани и невероятно длинных для умирающего. Он тараторил так быстро, как только мог.

Компас и не думал обманывать. Ради чего? Выгода, желание напакостить, злость, обида — все стерла из сознания боль. Отныне внутри рубежника существовала лишь она.

Печатник слушал внимательно, стараясь абстрагироваться от на глазах разрушающейся оболочки товарища. А когда Компас закончил, просто встал и отошел. Не произнеся прощальных речей или скорбно опустив голову. Он разве что отвернулся, стараясь не смотреть на происходящее. А после тихо сказал.

— Федя, давай.

Длинная худая тень мелькнула, склонившись над умирающим. Короткий взмах руки и мощная волна свежего ветра, эпицентр которой был именно здесь, прокатился по заболоченному лесу. Хист покинул Компаса. Чтобы найти другого подходящего кандидата или раствориться в небытие.

Ася, которая была более молодой рубежницей, как по годам, так и по опыту, судорожно сглотнула и отвела взгляд от сидящего над Компасом Морового. Последний словно втягивал ноздрями запах крови, который теперь будто обрел осязаемую силу. Федя напоминал наркомана, наслаждающегося дозой. Он сидел поверх трупа, медленно раскачиваясь из стороны в сторону и прикрыв глаза.

И рубежница не выдержала. Она столкнула Морового с тела, желая обрушить на того всю свою злость. А Федя, смирный молчаливый Федя, который всегда подставлял вторую щеку, вдруг вскочил на ноги. От него исходила невиданная сила, которой в рубежнике раньше не было. И тогда Ася дрогнула.

Потому что поняла, Моровой получил рубец, приблизившись к пути кощея. Все это время Федя довольствовался крошками, которые в конце трапезы смахивали со стола. И не мог наесться. А теперь впился зубами в сочный кусок мяса, сок которого тек по губам.

Наверное, он бы бросился на Асю. И та бы точно потерпела поражение. Нет хуже противника, чем превосходящий тебя по силе ведун, который только что взял рубец. Однако между ними встал Печатник. Единственный, кто был сравним по мощи с Моровым.

— Хватит собачиться. На сегодня смертей достаточно. Лучше думайте, что говорить воеводе.

— Как есть, так и сказать, — пожал плечами Федя. — Мы отправились, чтобы попытаться убить Вранового. Потому что типа в своем праве. И нам не повезло.

— Довольно трепаться, — Печатник вытащил пехотную лопатку, которую держал на Слове. — Лучше похороним нашего брата. По-человечески. Не хватало только, чтобы он поднялся.

Федя не отвел глаза, долго глядя на Печатника. Словно испытывал собеседника. Чего не делал никогда. Раньше он ловил каждое слово своего старшего товарища. И был готов исполнить все, лишь бы услужить Печатнику. Однако что-то неуловимо изменилось. Потому Сане пришлось объяснить.

— Ты больше других выгадал от смерти Компаса. Тебе его и хоронить.

Теперь Федя улыбнулся, вот только улыбкой совсем недоброй, и поднял лопатку. С легкостью взвалил на себя тело товарища и отправился за землянку, откуда вскоре послышался звук раскапываемой земли.

— Саша, я че скажу, он знал. Он чувствовал, что Компас погибнет. Я только теперь поняла это.

— Я знаю, — ответил Печатник, скрипнув зубами. — Теперь я тоже это понял.

— Он с Врановым.