Бедовый месяц

На следующий день я отправила Филиппу письмо о том, что вместо компаньонки хочу взять в путешествие родных. Всех троих скопом. И он согласился!

Ну как согласился… В своей обычной манере, то есть чрезвычайно коротко, ответил: «превосходная идея», — и без лишних намеков оплатил им двухнедельное проживание. Никогда не заподозрила бы в нем внимательное отношение к семье будущей супруги.

Между тем, в дамской комнате королевской оранжереи росло напряжение. Пока новоиспеченные родственницы не вошли в азарт и не вцепились друг другу в волосы, я выпалила на одном дыхании:

— Дамы, нам пора выдвигаться!

Вообще, не представляю высокомерную мадам Торн, выдирающую кому-то лохмы, но жизнь всегда богаче, чем мы все о ней думаем.

О сюрпризах и красноречии

Прощаться с каждым гостем отдельно не пришлось. Казалось, только в добродушном Энтиле всей толпой провожали молодоженов: кричали пожелания, а под ноги бросали монетки. Столичные аристократы тоже не побрезговали старой традицией и, несмотря на холод, высыпали из дверей оранжереи. Правда, без воплей и скабрезных шуток.

Под широкой лестницей нас дожидался дорогой экипаж с замысловатым гербом на дверце. Следом, нахально портя величавый вид полысевшего к зиме городского дендрария, пристроился простецкий наемный кеб для моих родных. За ожидание вознице доплатили отдельно, так что ради щедрых клиентов он подкатил прямиком ко входу.

Филипп, одетый в фасонистое пальто, помог мне забраться в свой экипаж, дал последние быстрые наставления секретарю Вилсону, опрятному, но очень нервному молодому мужчине. Сухо попрощался с Марджери, закутанной в меховое манто, и обратился к Ренделу:

— Господин Вудсток, по возвращении мы с Терезой непременно нанесем визит.

— Обязательно нанесите! — Тетушка Клементина не дала дядьке открыть рот. — Непременно! Всегда рады. Вы езжайте, господин Торн, а мы сразу за вами.

Наконец Филипп уселся напротив меня, и показалось, что в просторном салоне резко закончилось свободное место. Слуги закрыли дверцу, и экипаж тронулся. Звонко застучали по обледенелой брусчатке лошадиные копыта.

На улице дозревал короткий зимний день. Холодное солнце блестящим диском скатывалось за припорошенные снегом черепичные крыши. Из каминных труб к полупрозрачному небу уходили мягкие клубы густого дыма. Обогревающие артефакты могли позволить себе не все, так что грели дома дровами и углем.

— Ваша семья не захотела остаться на банкет? — прервал Филипп молчание.

— Они едут с нами.

— Решили проводить вас до воздушного порта?

Тут я по-настоящему напряглась и с подозрением посмотрела на мужа. Он ответил вопросительным взглядом.

— Они едут с нами в Эрминские горы, — напомнила я.

— Простите, куда? — переспросил Филипп, словно не расслышал или же не верил своим ушам и хотел бы еще уши Вилсона, чтобы тот подтвердил: никакой ошибки нет.

— В Эрминские горы, — терпеливо повторила я.

— В наше свадебное путешествие? — уточнил он, и в мягком голосе прозвучало подозрение, будто его разыгрывают. — Ваши родственники?

— Вы же согласились, — заволновалась я. — Назвали идею взять их с собой вместо горничной превосходной.

— Всех троих?

В салоне повисла нервирующая пауза. Нервировала она исключительно меня. Филипп, похоже, переваривал новость, что супружеским отдых будет только отчасти.

Мужчина в неполные тридцать лет может страдать провалами в памяти? Я внимательно пригляделась к мужу, стараясь отыскать в привлекательном лице с аристократическим носом признаки раннего старческого маразма. Признаков не находилось. Стальные глаза смотрели ясно.

— Господин Торн…

— Филипп, — поправил тот.

— Простите?

— Мы теперь женаты, Тереза, — напомнил он, словно присутствовал в храме в одиночку, а меня оповестить о знаменательном событии забыли. — Называть мужа по имени более чем уместно.

Значит, уместно? Меня как будто снова макнули в хорошие манеры на уроках этикета!

Тут я поняла, что пришло время милой дурочки, иначе заговорю и тетушки с дядюшкой всем коллективом помашут мне рукой, глядя на улетающего в сторону горизонта дракона.

— Филипп…

От милой улыбки свело челюсть. Он заинтересованно вскинул левую бровь. Поверить не могу, что мужчины действительно велись на кокетливые ужимки, а мой представительный муж ничем от остальных не отличался!

— Да, дорогая супруга?

Боже! Не дай ни одной резкости вылететь из моего рта. Спасибо! В смысле, аминь.

— Ничего не отыграть обратно. Вы уже заплатили за их проживание.

— Неужели? — хмыкнул он.

— Полностью! За всех троих на две недели. — Я набрала в грудь побольше воздуха и проговорила на одном дыхании: — Клянусь, они очень деликатные люди и не доставят никаких хлопот!

Воздух, к сожалению, закончился. Не быть мне ныряльщицей за жемчугом. Филипп, определенно, ждал продолжения. Разочаровывать его не стала и приложила все красноречие, чтобы казаться убедительной:

— Тетушка с дядюшкой очень любят свежий воздух и красивые виды. Все время будут гулять. В горах. А Лидия читает! Чтение — тихое и непритязательное занятие. Да вы с ней ни разу за две недели не встретитесь.