Бедовый. Рубежник

Нечисть на Черноуха не обратила никакого внимания. Тому, наверное, даже обидно было. Правда, лешачиха тут же признала свою ошибку. Митька воткнул ей осину куда-то в плечо и вот тогда моя противница заверещала. Так, что многие назгулы бы ей позавидовали. Теперь обидно стало мне. Я ее целых два раза ранил, а отреагировала она куда скромнее. Все-таки умеет Митька обращаться с женщинами. Есть в нем чертовская привлекательность.

Судя по всему, у лешачихи действительно была какая-то природная аллергия на осину. Иного объяснения у меня не нашлось. Так или иначе, но нечисть сразу забыла про меня. Мощным рывком он развернулась и повалила Митьку на лопатки. И коротким движением вогнала когти в грудь черту.

Все произошло столь стремительно, что я даже понять ничего не успел. Хватал ртом воздух и стоял, как полный олух.

Черноух не заорал. Он тихонько завыл, совсем как плачут маленькие дети. Будто бы даже не от боли, а от обиды.

И тут во мне что-то проснулось. Не знаю, что именно. Наверное, подобное можно назвать прозрением. Но я больше не принадлежал себе. Страхи, опасение, неуверенность — все отошло на другой план. Будто я оказался вместо героя фильма, сюжет которого уже знал наперед.

В голове щелкнуло, а тело словно перешло на автоматический режим. Заработал на всю катушку хист. И мне даже не приходило в голову его ограничивать.

Я бросил нож. Тот пусть и помог с ритуалом, но теперь от него не было никакой пользы. И рванул к своему рюкзаку. Мне казалось, я двигался так быстро, как только было возможно. Но все же спиной почувствовал, как лешачиха опять ударила Митька. И вновь на землю пролилась чертова кровь, выбивая из Черноуха остатки жизненных сил.

Вот только нанести третий удар она не успела. Схватив несколько кольев в левую руку, правой я вогнал ей импровизированное оружие куда-то между лопаток. Хотел вмазать еще, но перед глазами мелькнули темные складки тряпья, а сам я сразу же отлетел в сторону.

Блин, да как она так быстро разворачивается? Вот все-таки, что значат три рубца против двух. Можно представить, что станет со мной в честном поединке против какого-нибудь ведуна.

Я потянулся за отскочившим колом и тут же заорал от резкой боли в ноге. Когти лешачихи утонули в моей ляжке. Зараза, знаешь, сколько эти джинсы стоят? С другой стороны, сам дурак, надо было надеть для смерти что-нибудь попроще. Так хотелось же как покрасивее!

Нанести второй удар и окончательно испортить хлопковый текстиль на моих ногах лешачиха не успела. Едва вытащила когти, как я с размаху пригвоздил ее руку к земле.

И тут же получил такой отлуп другой, что чуть не потерял сознание. В голове зашумело, реальность на мгновение смазалась. Казалось, еще один такой хук и реальность потухнет окончательно. А когда приду в себя, пойму, что уже умер.

Однако в тот момент, когда стоило поставить окончательную точку, нечисть почему-то замешкалась. Стала вертеться, пытаясь схватить себя за спину одной рукой. Какого черта не добивает меня?

Ответ заключался в самом вопросе. Именно черт и мешал ей в этом. Голова Митьки мелькнула из-за спины нечисти. Черноух все еще был жив и теперь висел на лешачихе, обхватив ее шею руками. Он, наверное, и не знал, что использует сейчас вполне рабочий борцовский прием. Нечисть пыталась скинуть его с помощью одной свободной руки. А я же воспользовался моментом и нанес последний удар.

Схватил ближайший осиновый колышек и вогнал его аккурат в одну из глазниц. Сразу же готовый повторить удар. Однако не пришлось. Лешачиха на мгновение замерла, словно раздумывая, как ей теперь стоит себя вести, а после завалилась на бок.

Неужели все? Мы смогли? Одолели? Победили? Если честно, до сих пор не верилось.

Я тяжело дышал, не в силах осознать, что сейчас здесь произошло. Не просто небольшая драка — схватка за жизнь, где мы вышли победителями. Но мы ли?

Короткая и яркая мысль заставила меня подняться на ноги. Пусть и со значительным трудом. Митька!

Черт лежал сверху на лешачихе. Не потому что она ему нравилась или он хотел окончательно убедиться в смерти нечисти. Черноух совсем обессилел. Шерсть на груди вымокла и свалялась от крови. Обычной крови, красной, а не как у этой твари.

— Сдюжили, дяденька, — улыбнулся тот. — Молодцы мы. Вы если к Большаку пойдете…

— Так, ну-ка заткнулся и перестал тратить силы! — грозно крикнул я.

Сам оттолкнул его от мертвой уже лешачихи и повалил на спину. Да уж, хреновая рана. Нечисть всего лишь два раза ударила Черноуха в грудь. Однако приложилась хорошо, глубоко. Это я почувствовал.

Опустил обе ладони на раны черта. И тот застонал, сморщился. Не понравился Митьке рубежный хист. Его силу питал совершенно другой. Интересно, Большак смог бы излечить своего подопечного? Хотя вопрос в ином, стал бы он подобное делать? Что-то мне подсказывало едва ли.

Кровь на краях ран медленно, неохотно сворачивалась. Однако это еще полбеды. Я чувствовал, что там, внутри, задето что-то очень важное. И вложил весь свой хист, весь промысел, чтобы все починить.