Бедствие

Потом они вырезали небольшие махровые маски для ртов, и Филлис руками, заключенными в пластиковые мешки, обмотанная и перемотанная фольгой и пластиком помогла Гарри примотать свою маску к лицу. С каждым витком он протыкал пластик в одном и том же месте, чтобы она могла дышать.

— Ну, как ты там? — спросил он.

Филлис кивнула ему, и он понял, что она чувствует себя хорошо. Гарри продолжил работу. Если бы они не находились на грани жизни и смерти, он подумал бы, что этот костюм она выбрала себе для карнавала на День Всех Святых. Но, как бы то ни было, он был рад, за нее — она наверняка выдержит поход до аэродрома.

Когда Гарри закончил оборачивать ее, она больше не походила на Филлис. Она вообще напоминала человека только тем, что у нее было две руки и две ноги. Но по общим очертаниям ее скорее можно было бы принять за существо с другой планеты.

— Ты похожа на что-то ненастоящее. На что-то сюрреалистическое, — сказал Гарри.

— Теперь твоя очередь, — послышался приглушенный ответ. Она добавила еще что-то, что он не смог разобрать, что именно, и попросил ее повторить еще раз. После двух раз он сообразил, что она сказала: «Мне очень жарко».

Медленно и очень неловко она нагнулась и начала оборачивать его ноги так же, как это делал он. Она проделывала все очень аккуратно, боясь пропустить хоть один дюйм его тела, так как это могло бы означать для него верную смерть. А Филлис была счастлива с ним, была рада, что вышла за него замуж, и хотела быть вместе с ним еще много-много лет.

Фред тоже завершил свою работу, и они с Лиз поменялись местами. Через несколько минут Филлис закончила «упаковывать» Гарри и вместе с мужем помогла Джиму облачиться в фантастический костюм из фольги и пластика. В кухне было тихо. Отвратительный запах и раздавленные бабочки на стенах постоянно напоминали им, в каком положении они находятся. Они ни на секунду не забывали, что они делают и зачем они это делают, они не забывали о важности каждого витка фольги и пластика, не забывали о предстоящем длинном и опасном походе. Они работали очень внимательно и серьезно, в настроении, порожденном отчаянием, которое они никогда не испытывали раньше и надеялись больше никогда не испытать.

Гарри сделал глубокий вдох и внутренне собрался. Рука его легла на ручку двери: он собирался впустить бабочек внутрь и выпустить товарищей наружу. Казалось, что это был выгодный обмен — по крайней мере, чем больше бабочек будет находиться внутри здания, тем меньше их окажется снаружи. Они уже обсудили в деталях маршрут — приглушенные голоса все же можно было расслышать через слой ткани и пластика возле рта. Фред стоял за то, чтобы идти к аэродрому по прямой и как можно быстрее, но Джим выступил на стороне Гарри, поддержав его предложение пойти Ь обход, по пути, который был гораздо безопасней.

Гарри оглядел товарищей, и они кивнули ему в ответ, что означало, что все были готовы. Гарри глубоко вздохнул и сделал то, чего он не делал уже несколько лет — пробормотал короткую молитву, прося Бога помочь им в их опасном начинании. Он сомневался, что это всерьез поможет, но сомнение не остановило его. Им нужна была любая помощь, и Гарри было безразлично, откуда эта помощь идет.

Когда он толкнул дверь и она открылась, он был рад тому, что успел помолиться. Шаг вперед означал то же самое, что шаг в улей с пчелами — огромный, живой и полный миллионами насекомых улей. Первым его желанием было броситься на них, начать бить, сбрасывая с тела и головы. Но он стоял совершенно неподвижно, ошеломленный и боялся пошевелиться. Он почувствовал, что в животе у него стало нехорошо, а по спине побежали мурашки. Пот градом катился с Гарри, заливая глаза и ноздри. Он явно не представлял себе этого кошмара и недооценивал его, сидя в кухне. Миллионы и миллионы бабочек крутились в безумном вихре, летая зигзагами, прыгая в воздухе, и натыкаясь друг на друга, закрывая от него все, что находилось впереди. Он не мог видеть дальше, чем на пять футов перед собой. Это было уже слишком.

Насекомые садились ему на туловище, на грудь, на лицо, и Гарри едва сдерживался, чтобы не закричать. Он упустил из виду свой собственный страх перед ними, когда обсуждал план перехода из поместья в аэропорт. Когда они сидели там, в кухне, несколько бабочек, порхающие вокруг них, никак не связывались в его мозгу с миллионами этих тварей, сидящих здесь на улице.