Бедуин

Пока я развлекался, Марек обошел полянку, внимательно изучая останки бродяг, а потом отозвал меня в сторону:

— Здесь полно мертвяков разной степени свежести.

— А опознавательные знаки на них имеются? Татуировки, нашивки на комбинезонах? К какой группировке они принадлежали?

— Точно установить невозможно, — осторожно сказал Марек.

Я понял его намек — он предлагал выдать имеющиеся на поляне трупы за людей заказчика.

Мареку хотелось поскорее разделаться с заданием. Не знаю уж, из-за чего: опасался продолжать путь с напарником-мутантом, то есть со мной, или просто рассчитывал по-быстрому закрыть тему, отчитаться перед заказчиком и получить деньги.

Как бы там ни было, я его стремлений не разделял. По-моему, если уж взялся за работу, доведи ее до конца. Сделай настолько качественно, насколько сможешь. Чтобы потом без претензий и упреков со стороны нанимателя. В нашем деле ведь как: один раз схалтуришь — и всё, репутации конец, больше высокооплачиваемую работу не предложат.

Нет, прежде чем идти к Волкодаву с информацией, будто его ребят порвал живоглот, надо найти веские доказательства.

— Давай осмотрим тут все очень тщательно, — сказал я.

Мы с Мареком принялись лазить по полянке, стараясь выяснить, кем были погибшие от зубов живоглота бродяги.

Пух, Русик и Вэд в наших поисках участия не принимали — они не столько помогали бы, сколько путались под ногами. Поэтому я велел им отойти подальше и следить за окрестностями. Задание было чисто формальным — честно говоря, ожидать появления кого-нибудь постороннего в логове такого хищника не стоило. Разве что живоглот здесь жил не один. Но такое возможно, только если это самка с детенышами, а убитый нами зверь был самцом.

Мы с Мареком просеяли каждый квадратный сантиметр полянки, не погнушались осмотреть трупы, разыскивая гравировку на КИПах или другие опознавательные знаки. Тщетно. Наконец Марек не выдержал:

— Бедуин, не гневи судьбу! Надо возвращаться. Скажешь заказчику, что его пацанов порвал живоглот.

— Один из отрядов состоял из тридцати бойцов, — возразил я. — Против трех десятков даже живоглоту не устоять. Пятерых он еще мог бы порвать, но вряд ли больше. К тому же ты забыл, что по последнему из отрядов кто-то стрелял из гаусса. Ну не живоглот же!

— Стрелять мог зомби. И не один. Вначале бродяги перестреливались с зомби, а потом все вместе угодили на зуб живоглоту, — выдал Марек.

— Шутишь, да?

— Ох, и дотошный ты, Бедуин. — Марек раздраженно дернул плечом. — Смотри, вон там лежат трупы бродяг, которых порвал живоглот. Чего тебе еще надо, а?

— Доказательства, что убитые — люди заказчика.

— И какие именно доказательства? — хмуро поинтересовался Марек.

— Например, тот ценный хабар, который они несли. Ты же не будешь утверждать, будто живоглот сожрал и его?

— А ты уверен, что бродяги шли с хабаром? — уточнил молдаванин. — Возможно, они погибли, так и не успев собрать его.

— Нет, Марек, у них при себе был хабар.

Моя уверенность основывалась на словах Волкодава. Он утверждал, будто его люди, придя на «полянку», каждый раз связывались с ним, докладывали об «урожайности», а покинув «плантацию», сбрасывали зашифрованный список собранных цацек через КИП.

— Хабар был, — повторил я.

Вообще-то в ельнике у живоглота мы нашли кое-какие цацки: с десяток леденцов, штук пять светлячков, пару перышек и даже один кошачий глаз — короче, все, что осталось от разорванных живоглотом бродяг. Но под определение «ценный» этот хабар никак не подходил, за исключением разве что перышек и кошачьего глаза.

Марек вздохнул и скучным голосом произнес:

— У меня при себе есть одна погремушка.

— Рад за тебя, — сухо ответил я.

Погремушка — действительно ценная цацка. Если носить ее при себе постоянно, улучшается здоровье, выносливость. Короче, она действует почище любого допинга. Необычайно полезная вещица.

— Я ее жохам не хочу сдавать, она у меня вроде талисмана, — продолжал Марек. — Но если для общего дела понадобится, пожертвую, не задумываясь.

Намек прозрачен, как слеза младенца. Дескать, отдадим нанимателю погремушку вместе с кошачьим глазом и скажем, будто это все, что осталось от его ценного хабара.

— В списке заказчика, кроме погремушки, есть еще сопли невидимки, ведьмины волосы и огневик-камень. У тебя их случайно при себе нет? — ехидно поинтересовался я.

Марек помолчал, о чем-то раздумывая, а затем вкрадчиво произнес:

— А может, никакого «ценного хабара» и не существовало? Заказчик просто развел тебя, как последнего лоха? Дескать, пускай за одну и ту же оплату Бедуин и людей моих найдет, и хабар дармовой раздобудет.

Я задумался на мгновение. Нет, Волкодав не станет так поступать. Он знает, что со мной подобные штучки не проходят. Более того, любая попытка развести меня скверно отражается на здоровье хитреца.

— Знаешь, что я думаю, Марек? Живоглот поселился здесь недавно. Уже после того, как прошел последний из отрядов заказчика. Так что задание мы пока не выполнили. Надо идти дальше.

Он посмотрел на меня со злостью:

— Ты как хочешь, а я возвращаюсь!

— Твое право, но тогда не получишь деньги.