Беды развода и пути их преодоления. В помощь родителям и консультантам по вопросам воспитания.

Наконец, существуют еще два простых психологических аргумента, отвергающих противоречие между счастьем родителей и счастьем детей. Первый относится к способности родителей проникнуться своими детьми, которая, несомненно, является важнейшим условием хорошего, то есть удавшегося воспитания[78]. Каждый из нас в той или иной степени обладает способностью проникаться проблемами другого человека, но каждому также известно, что такое удается не всегда, а именно способность к проникновению возрастает в те моменты, когда ты сам чувствуешь себя уравновешенным и счастливым. Тогда возрастает и твое желание благополучия другому человеку. Неудовлетворенность, упадок сил или агрессивное напряжение нередко уничтожают в родителях способность прочувствовать нужды ребенка. И второй аргумент: отец и мать, хотят они того или нет, являются для ребенка моделью его становления, его собственной жизни. Дети идентифицируют себя с родителями и на основе своих впечатлений о них создают образы (сознательные и бессознательные), которые становятся моделью собственного Я; они усваивают их представления о ценностях и нормах, некоторые свойства их характеров, типичные образцы поведения и т. д. Как отразится на душевном развитии ребенка ориентация на постоянно недовольных собой и миром людей? Я думаю, наш долг не только перед самими собой, но и (прежде всего) перед нашими детьми, – позаботиться о том, чтобы у них были родители, которые умели бы радоваться жизни.

2.2. Существуют ли позитивные долгосрочные последствия развода?

Разведенная семья – функционирующая семья

Если подумать о семьях, где царят конфликты и общая неудовлетворенность относится к обычной повседневности, то на вопрос, поставленный в начале главы, является ли развод вообще делом педагогически ответственным, можно с чистой совестью ответить «да!». И это прежде всего потому, что длительность, а может быть, и нарастание конфликтов между родителями, а также самопожертвование одного из них или даже обоих «во имя детей» создают почву лишь для созревания в ребенке внутренних, психических конфликтов, в общем и целом характерных для развода. Конфликты эти не менее опасны, чем последствия самого развода. Если родители хотят помочь детям справиться с их переживаниями развода и предоставить им возможность для благополучного дальнейшего развития, то прекращение неудачных отношений следует рассматривать как необходимое условие – также и с педагогической точки зрения.

Однако нельзя забывать, что если отношения между матерью и отцом все еще достаточно хорошие, то, конечно же, такая семья в любом случае остается оптимальным условием для благополучного психического развития детей. Даже если сравнить ее с теми удачными условиями развода, когда ребенку предоставлено все необходимое (например, тесные отношения с живущим теперь отдельно отцом). Об этом я – с известной теоретической осторожностью – уже писал в первой книге. Там я достаточно подробно описал структурные особенности сепаратных отношений, характерных для разведенных семей и семей с одним родителем[79].

Сейчас мне хочется вернуться к этой, весьма значительной теме. Конечно, знание о том, что хорошо функционирующая семья предоставляет детям наилучшие условия для их благополучного развития, практически мало что может принести матери или отцу, стоящим перед обломками своей любви. Но такое знание может оказать существенную помощь другим мужчинам и женщинам, находящимся в иных жизненных ситуациях, например, решающих, производить ли им на свет ребенка. Прежде чем это сделать, им следовало бы ответить себе, например, на такой вопрос: имею ли я право взять на себя ответственность за (еще не рожденного) ребенка, если мне, в общем-то, уже сейчас ясно, что я не смогу жить с этим мужчиной (женщиной)?

Если мужчина и женщина любят друг друга и желают иметь детей, даже тогда целесообразно было бы подождать два-три года, чтобы убедиться в том, что они подходят друг другу и смогут долгие годы прожить вместе.

Имеет ли право женщина, находящаяся, что называется, в «критическом возрасте», исполнить свое (скорее всего чувственное) желание иметь ребенка, если у нее нет надежных и перспективных отношений с партнером?

Конечно, «право» как таковое она имеет. Но не придется ли ей потом, на протяжении всей жизни расплачиваться чувством вины, поскольку, дав жизнь ребенку, она одновременно лишила его шансов благополучного развития? Мне в моей практике постоянно приходится сталкиваться с людьми, испытывающими это чувство вины, выражающееся в угрызениях совести или, что еще хуже, в идеологизации собственной жизненной формы.