Беды развода и пути их преодоления. В помощь родителям и консультантам по вопросам воспитания.

3. Отчуждение по отношению к матери, как установило диагностическое обследование, в данном случае не является реакцией переживания в чистом виде, это всего лишь усиление или расширение уже имевшейся симптоматики, которая связана не непосредственно с ситуацией развода, а возникла за много лет до него. Поэтому для Роберта недостаточно одной только консультации родителей. Чтобы ему помочь, необходимы терапевтические мероприятия.

4. Здесь можно кое-что сказать о терапевтических методах:

• независимость явления замкнутости Роберта от актуальной ситуации развода означает, что терапия не должна фокусироваться непосредственно на разводе (см. ниже, раздел 3.2);

• из проективного материала трудно определить, являются ли фиксации влечений и фиксации Я феноменом регрессии на основе внутренних конфликтов либо они – результат задержки или дефицита развития. Анамнез, в отличие, указывает на то, что здесь мы в первую очередь имеем дело не со «зрелым» невротическим конфликтом, а с очень ранними нарушениями развития[102]. Терапевт должен обратить особое внимание не столько на защиту против эдиповых конфликтных ситуаций, сколько на примитивные механизмы преодоления страха. Здесь тоже недостаточно всего лишь вскрыть их, то есть вербально сделать сознательными. Терапия должна предоставить Роберту защищенное помещение, в котором он мог бы полностью довериться терапевту, чтобы испробовать новые пути преодоления страха.

3.2. Индикация «консультации родителей» и «детской психотерапии»

Роберт хотя и вызвал тревогу у родителей лишь по поводу нарушений поведения, возникших после развода, но он уже давно нуждался в помощи – в психотерапевтической помощи! И это независимо от развода. У большинства детей, как уже говорилось, симптомы возникают спонтанно, они следуют непосредственно за разводом (здесь речь не о предполагаемых долгосрочных последствиях) и являются прямыми реакциями на то впечатление, которое произвел на них развод. Симптомы, таким образом, становятся реакциями на связанные с разводом фантазии и выражают освобождающиеся в этой связи чувства и аффекты. Здесь я, как и В. Шпиль, говорю о «реакциях переживаний».

Реакции переживаний, как мы уже знаем, – не патологичные явления, в общем и целом это нормальные и здоровые ответы на сумасшедшие жизненные обстоятельства. И они проходят, если проходит само переживание («травма»).

В этих случаях терапевтического вмешательства по отношению к детям лучше всего избегать.

• Слишком поспешное обращение к психотерапевту может создать у ребенка впечатление, будто это с ним что-то не в порядке. Я же, напротив, считаю, что в этой ситуации важнее всего дать ребенку понять, что его печаль, ярость, страх и проистекающее из всего этого дурное поведение вполне понятны и имеют право быть.

• Психотерапия как ответ на симптомы переживания развода может оказаться неверным решением еще и потому, что симптомы в этом случае не только являются нормальными реакциями, это еще и акции, призванные восстановить душевное равновесие: так печаль помогает справиться с потерей; регрессивная зависимость, которую проявляют многие дети, имеет целью восстановить потерянное было доверие к родителям и избавиться от страха оказаться ими покинутым; страхи и ярость выражают вопрос к родителям, причиняющим ребенку такую боль, любят ли они его еще; или они выражают такие вопросы: «Моя ли это вина?», «Как теперь будет выглядеть мое будущее?».

Итак, это зов на помощь, ребенок таким образом хочет получить объяснение и утешение[103]. Но мы уже говорили о том, что на помощь можно рассчитывать лишь тогда, когда ты покажешь, что нуждаешься в ней. Если же ребенок отрицает или подавляет в себе боль, а родители надеются, что терапия вернет ему его душевное равновесие, может легко случиться, что они упустят возможность дать детям те «ответы», которых те, собственно, требуют от них своими симптомами.

Здесь можно возразить, что психоаналитически ориентированная психотерапия не ставит перед собой задачу в первую очередь освободить ребенка от симптомов, ее цель – переработать проблемы, лежащие в их основе. Поэтому она в любом случае принесет пользу. Возражение верное, но, тем не менее, в этом случае можно ожидать, что терапия освободит родителей от дальнейших размышлений (например, в отношении их ответственности за ситуацию и ее улучшение). Кроме того, следует спросить, не противопоказано ли работать не над симптомами, а над бессознательными структурами защиты там, где ребенок (и не только ребенок) переживает не только внутренний, но, прежде всего, острый внешний жизненный кризис[104].