Читаем Беды развода и пути их преодоления. В помощь родителям и консультантам по вопросам воспитания. полностью

Когда речь идет о разводе, следовало бы спросить, действительно ли спокойствие ребенка, достигнутое при помощи отмены посещений, свидетельствует о пользе для его дальнейшего развития? Я занимаю в этом вопросе диаметрально противоположную позицию. Все дело в том, что для ребенка чрезвычайно труден внезапный переход от тройственных отношений к двум двойственным. То есть одно дело, когда я могу одновременно поддерживать отношения с двумя родителями, и совсем другое, когда я могу видеться с папой лишь при условии отказа от мамы, и наоборот. У ребенка появляется страх вообще потерять отца или мать: маленький ребенок не может знать, что случится в его отсутствие: «Кто знает, найду ли я потом маму на месте, не случится ли с нею чего? В последнее время я был на нее так часто зол, а вдруг мои злые фантазии исполняться?». Или: «А что будет с папой через четырнадцать дней, если я его сейчас брошу и снова уйду к маме?». Кроме того, столь характерная для развода проблематика разлуки в ситуации посещений каждый раз вновь реактивируется. Но если я не просто каким-то образом лишу детей этих болезненных переживаний, а, наоборот, постараюсь им помочь на их основе приобрести новый опыт, то есть если дети убедятся, что их опасения напрасны (папа, как обычно, через четырнадцать дней встречает ребенка доброй улыбкой и мама тоже дома и не сердится на него), то из этого кризиса, для которого известная ирритация абсолютно естественна, они вынесут только новую силу и новую уверенность в жизни. Поэтому я считаю, что посещения – за исключением, может быть, лишь тяжелейших случав – никогда нельзя ни прерывать, ни редуцировать, поскольку обрыв отношений не только помешает бесстрашному привыканию к новой ситуации, но и приведет к обратному результату. Это, как и у детей в больнице: разочарование ребенка будет лишь расти, в результате чего он может и вовсе отказаться от отца. И вряд ли позднейшее возобновление отношений станет возможным, не говоря уже о том, что не только ребенок потеряет часть своей любви и доверия, но и у отца появится к нему отчуждение.

Если встречи ребенка с отцом прерываются, то можно ожидать вступления в действие необратимого процесса, заканчивающегося полным обрывом отношений. (Когда мать – во имя спокойствия ребенка – стремится «на время» прервать его отношения с отцом, она бессознательно, собственно, именно того и желает. Того же бессознательно желает и отец, который – все равно по какой причине – «временно» не хочет встречаться с детьми. Об этих скрытых и (или) бессознательных мотивах родителей тоже речь пойдет позже.)

Желание прервать контакты с отцом может исходить и от самого ребенка. Здесь вряд ли идет речь о прямом влиянии матери, скорее это результат бессознательной переработки конфликта, заключающегося в том, что ребенок приписывает вину за развод отцу или отвечает яростью и обидой на то, что его покинули. А может быть, и собственное чувство вины заставляет его опасаться мести отца. Но в большинстве случаев этот феномен возникает из-за конфликта лояльности, в который попадает ребенок в данной ситуации. Конфликт этот может стать настолько невыносимым, что ребенку ничего не останется, как «расщепить» образы родителей, то есть он – конечно же, бессознательно – во всем сделает виноватым и плохим отца, а мать, таким образом, станет невинной и хорошей. Можно сказать, что ребенок в известной степени отказывается от одного из родителей для того, чтобы можно было, наконец, безбоязненно существовать с другим, в полной гармонии идентифицируя себя с ним[26].

Конечно, многие отцы просто забывают о своих детях. Около 40 % отцов так или иначе обрывают свои отношения с детьми[27].

Вероятно, есть такие люди, которых можно охарактеризовать словом «безответственный». Но, по моему опыту, большинство из тех отцов, которых их бывшие жены считают безответственными и плохими людьми, не заинтересованными в своих детях, вовсе не таковы. Чаще это те мужчины, которые просто не осмеливаются показываться на глаза своим бывшим женам, им невыносимо приходить в ту квартиру, где они жили вместе, и они не выдерживают отчужденного отношения детей, чувствуя себя лишними. В жизни существуют настолько тяжелые ситуации, от которых многие отцы просто бегут прочь. Конечно, это довольно инфантильный способ решения проблем, но, тем не менее, важно знать, что многие отцы, которые не заботятся о детях, чаще всего поступают так по причине своих страхов и внутренних проблем. Похожими мотивами руководствуются и матери, «не позволяя» детям встречаться с отцом[28].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Шопенгауэр как лекарство
Шопенгауэр как лекарство

Опытный психотерапевт Джулиус узнает, что смертельно болен. Его дни сочтены, и в последний год жизни он решает исправить давнюю ошибку и вылечить пациента, с которым двадцать лет назад потерпел крах. Филип — философ по профессии и мизантроп по призванию — планирует заниматься «философским консультированием» и лечить людей философией Шопенгауэра — так, как вылечил когда-то себя. Эти двое сталкиваются в психотерапевтической группе и за год меняются до неузнаваемости. Один учится умирать. Другой учится жить. «Генеральная репетиция жизни», происходящая в группе, от жизни неотличима, столь же увлекательна и так же полна неожиданностей.Ирвин Д. Ялом — американский психотерапевт, автор нескольких международных бестселлеров, теоретик и практик психотерапии и популярный писатель. Перед вами его последний роман. «Шопенгауэр как лекарство» — книга о том, как философия губит и спасает человеческую душу. Впервые на русском языке.

Ирвин Ялом

Психология и психотерапия / Проза / Современная проза / Психология / Образование и наука
Психология поведения жертвы
Психология поведения жертвы

Современная виктимология, т. е. «учение о жертве» (от лат. viktima – жертва и греч. logos – учение) как специальная социологическая теория осуществляет комплексный анализ феномена жертвы, исходя из теоретических представлений и моделей, первоначально разработанных в сфере иных социальных дисциплин (криминологии, политологии, теории государственного управления, психологии, социальной работы, конфликтологии, социологии отклоняющегося поведения).В справочнике рассмотрены предмет, история и перспективы виктимологии, проанализированы соотношения понятий типов жертв и видов виктимности, а также существующие виды и формы насилия. Особое внимание уделено анализу психологических теорий, которые с различных позиций объясняют формирование повышенной виктимности личности, или «феномена жертвы».В книге также рассматриваются различные ситуации, попадая в которые человек становится жертвой, а именно криминальные преступления и захват заложников; такие специфические виды насилия, как насилие над детьми, семейное насилие, сексуальное насилие (изнасилование), школьное насилие и моббинг (насилие на рабочем месте). Рассмотрена виктимология аддиктивного (зависимого) поведения. Описаны как подходы к индивидуальному консультированию в каждом из указанных случаев, так и групповые формы работы в виде тренингов.Данный справочник представляет собой удобный источник, к которому смогут обратиться практики, исследователи и студенты, для того, чтобы получить всеобъемлющую информацию по техникам и инструментам коррекционной работы как с потенциальными, так и реализованными жертвами различных экстремальных ситуаций.

Ирина Германовна Малкина-Пых

Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука