Беды развода и пути их преодоления. В помощь родителям и консультантам по вопросам воспитания.

В последние годы мне – во время работы супервизионных групп, которыми я руководил, в судебных экспертизах и в консультации – пришлось встретиться с особенно тяжелыми случаями: когда матери совершенно не допускают контактов между детьми и отцом; когда отец внезапно просто исчезает из жизни своих детей; когда родители «одичало» борются друг с другом за ребенка; когда родителей лишают родительских прав; я видел детей, дрожащих от страха в зале суда. Короче говоря, это уже «горячая» война, к которой подключены различные формы практики судей, экспертов, департамента по делам детей и юношества, адвокатов и консультантов. И все это производится – с позиции всех участников, включая родителей, – под девизом борьбы за «благополучие ребенка». Но «благополучие ребенка» – тема теоретически слишком сложная и комплексная. Чтобы ее осветить, потребовалось бы написать особую книгу. С другой стороны, мне представляется очень важным удалить с этих слов кавычки. Я решаюсь на компромисс и попробую осветить этот вопрос с четырех, практически чрезвычайно важных сторон: роль суда по семейным вопросам; критерии принятия решений о праве на воспитание и центр их тяжести; далее, в связи с этим, вопрос заслушивания детей или иных способов обхождения с желаниями ребенка (с кем он хочет жить); методы установления, что же действительно хорошо для ребенка, и вытекающие из заслушивания дела в суде критерии расследования и выноса решений.

Роль суда по семейным вопросам

Тезис 1

В некоторых случаях уже с самого начала бывает совершенно ясно, что именно в данном случае противоречит благополучию ребенка, и это прежде всего тогда, когда применение психопатологических критериев настойчиво выступает против одного из альтернативных решений. В отличие, позитивное решение (в противовес опасности психических заболеваний) часто вызывает принципиальную трудность в определении, что именно будет лучше всего способствовать «благополучию ребенка»: в этих случаях речь идет не только об оценочных решениях, которые связаны с «объективными» психологическими и педагогическими критериями.

То, что я здесь имею в виду, мне хочется продемонстрировать следующим примером.

Представим себе десятилетнего мальчика, родители которого разошлись, и суд должен решить, с кем из родителей он будет жить дальше. Предположим, судебный эксперт (верно) установил, что Кристиан одинаково любит обоих родителей и с обоими у него хорошие отношения. Подобные отношения, однако, «триангулированы», то есть они дополняют друг друга, а это означает, что при выпадении отношений с одним из родителей, отношения с другим неизбежно изменятся. Посмотрим поближе. Отношения между слишком заботливой матерью и Кристианом особенно нежны и носят четкие символические черты. С мамой он может выплакаться, расслабиться и, как говорится, «впасть в более ранее детство», то есть с ней он несамостоятелен, порой плаксив или проявляет страхи и склонен к упрямству в отношении нежелания учиться. Отец же, наоборот, как бы представляет собой «внешний мир». С ним Кристиан стремится быть взрослым, проявляет честолюбие, хочет импонировать отцу, и указания, отдаваемые отцом (в том числе и в отношении учебы), воспринимаются мальчиком намного лучше. До тех пор, пока оба родителя остаются «в распоряжении» ребенка, эти «триангулярные объектные отношения» создают великолепное равновесие, дополняя друг друга[123].

Если такого ребенка разлучить с матерью, для него это, скорее всего, окажется большой травмой, он потеряет свою эмоциональную защищенность. Даже если он сохранит (или компенсационно усилит) свою автономию и свои прогрессивные черты, которые он черпает от отца, он неизбежно потеряет часть своей уверенности, станет легче раним, у него появятся страхи, что отразится в будущем на его взрослой семейной жизни. Разлука с отцом, в свою очередь, усилит его конфликты в борьбе за власть с матерью, в нем возрастет склонность к регрессивным разрешениям конфликтов. Скорее всего, у него появятся большие трудности в учебе (сюда добавляется еще и то обстоятельство, что его мать не имеет образования и поэтому вряд ли сможет поддержать сына с позиции честолюбия. «Мы университетов не кончали!» – часто говорила она отцу). Из-за этих потерь и частичного выпадения мужской идентификации Кристиан, вероятнее всего, утратит также и часть своего чувства полноценности.