Бег петуха

– Двести пятьдесят восемь тысяч долларов? – засомневался я. – Ты знаешь лично в нашей стране хотя бы одного человека, который заработал такие деньги, а не украл? Лично я – нет. Но меня сейчас не это интересует. Ты, вот, Ириша, постоянно говоришь «он ко мне пришёл», «мне пришлось ему покупать»… Как и где ты с ним познакомилась? И почему он не мог сам купить себе всё необходимое, тем более с таким количеством денег?

– Это ещё одна странность. Он не может ходить по магазинам. Он там в какой-то ступор впадает. Не может сообразить что сколько стоит, не может посчитать сдачу. Он так и говорит: «У меня низкая покупательная способность. Возьми деньги и купи всё, что нужно». А как мы познакомились… Я ехала в трамвае, а он переходил через рельсы. Поскользнулся. Трамвай уже тормозил, а то бы его точно убило. А так только голову расшиб. До крови. В общем, я ему помогла. Привела домой, обработала рану… Ну и так получилось, что он стал у меня жить.

– Он днём уходит или дома сидит? – неожиданно спросил Пашка

– Уходит.

– Проследить пробовала? – спросил я.

– Пробовала. Там и следить нечего. Он каждый день в ресторане сидит. «У Федора», знаете?

Мы, разумеется, знали. Ресторан «У Федора» славился отменной кухней и сногсшибательными ценами.

– Каждый божий день, понимаете? – эмоционально продолжала Ирина. – У меня там знакомый официант есть. Я его спрашивала. Каждый день, говорит, приходит и выпивает не меньше трёх бутылок армянского коньяка. Настоящего. Представляете?! Домой же возвращается абсолютно трезвым. Трезвым, понимаете?! От него и спиртным даже почти и не пахнет… Ох, Пашенька, налей мне ещё.

Пашенька, разумеется, тут же налил.

– Ну, допустим, – сказал он, чуть подумав. – Три бутылки коньяка ежедневно – это, конечно, многовато для нормального человека. Но исключения бывают. С точки зрения медицины и физиологии, такое вполне возможно. Знавал я одного… Кстати, сколько весит этот твой знакомый, сколько ему лет и как его зовут?

– Килограммов восемьдесят, а лет… что-то около тридцати, наверное. Зовут Игорь.

– Слушай, Ириша, а документы у него какие-нибудь есть? – осенило меня.

– Нет ничего, – помотала она светловолосой головой, и от запаха её духов рука моя задрожала так, что пришлось поспешно вернуть бокал на стол. – В «дипломате» только доллары, а в карманах в основном рубли.

– Н-да, – сказал я. – По-моему, родная, гнать нужно тебе его в три шеи, пока серьёзных неприятностей не нажила.

– Не могу, – с какой-то глухой и безысходной тоской выдохнула Ирка. – В том-то и дело, что не могу. Он меня, наверное, загипнотизировал.

– Как? – заинтересовался Пашка.

– Взгляд у него такой, знаешь… прозрачный-прозрачный. Втягивающий взгляд. И зрачки… – Ирина задрожала крупной дрожью. – Зрачки на свет не реагируют!

– Объясни, – спокойно попросил Пашка.

– Ну, ты же врач, должен знать, что зрачки у человека на свету сужаются, а в темноте наоборот. Так?

– Так.

– А у него не так! Всегда сужены.

– Интере-есно.

– А в зеркале он отражается? Тень отбрасывает? – не удержался я.

– Дурак… – Ирка всхлипнула и полезла за носовым платком.

– Извини.

Я закурил. Ирка сидела перед нами такая же красивая, как и всегда и совсем-совсем несчастная. Сердце моё сжалось, словно резиновый мячик в руке ребёнка.

– Так, – в очередной раз подытожил Пашка. – Что ещё из физиологии?

– Он… он, кажется, не чувствует боли.

– М-м?

– Да, я замечала. Понимаешь, у него какая-то странная координация движений. Не то чтобы плохая… а как будто препятствие на пути он замечает в последний момент.

– Ещё бы, – пробормотал я, – столько коньяка ежедневно выдувать…

– И что? – спросил Паша.

– Поэтому он частенько ударяется о различные предметы. О стол, там, или стул…

– Уличный фонарь, – подсказал я.

Ирка свирепо покосилась в мою сторону и продолжала:

– Иногда довольно сильно ударяется. Так вот, я ни разу не слышала, чтобы он при этом чертыхнулся или зашипел от боли, или хотя бы потёр то место, которым ударился. Ни разу. И синяки не остаются! Однажды он ошпарился очень горячим чаем. Кипятком практически. И – ничего! Даже кожа на руке почти не покраснела.

– Хм-м… – Пашка яростно потёр хорошо выбритый подбородок. – Ладно. Такое тоже встречается. Ещё?

– Ещё он не спит.

– Совсем?

– По-моему, совсем. Когда я ночью просыпаюсь, что вижу, что он лежит рядом с открытыми глазами.

– Некоторые люди спят с открытыми глазами, – сказал Пашка.

– Я знаю. Но он именно не спит. Я спрашивала. Он говорит, что спать ему не хочется.

– И такое случается, – вздохнул Пашка, – Скажи, а он… твой этот Игорь… он хороший любовник? Я имею ввиду каков он в постели? Спрашиваю как врач.

– Великолепный, – не смутившись ни на йоту, выпалила Ирина. – Неутомимый. Только… только он никогда не кончает. То есть, как это будет по научному… а! Не испытывает оргазма, вот.

– Ну, оргазм-то он может испытывать и без эякуляции. То есть, без семяизвержения, – задумчиво проговорил Пашка. – Но вообще-то…

– Ирка, – спросил я, чтобы уйти от неприятной для меня темы, – что он читает?

– Он совсем не читает. Даже газеты. Иногда смотрит телевизор. Спортивные соревнования в основном.