Бег по краю

– Точно тебе говорю – я слышал, что кто-то туда пошел. И потом, что сказал обер-лейтенант: «Чтобы крыса не пробежала. Есть оперативная информация…»

– Ты сам знаешь, чего я: поезд уже недалеко. А мне около него всегда очень жутко. Я там раньше даже что-то видел…

– Шнапс надо меньше в нашем баре жрать, и мерещиться будет меньше. Ладно, Ганс, уговорил, проходим еще десяток метров и разворачиваемся.

Сергей прикинул в уме, что десяток метров заканчивается как раз напротив него и скрыться за такой ненадежной преградой, как эта ржавая, дырявая железяка, вряд ли удастся. Осторожно переставляя ноги, он попятился в спасительную темноту, пытаясь отойти подальше от той черты, которую обозначил для себя патруль. И вот он – закон подлости… осторожно передвигаясь, Сергей не заметил торчавшую из стены арматуру и, зацепившись за нее штаниной, с грохотом рухнул на землю. Все три фонаря фашистов синхронно повернулись на громкий звук, осветив распластавшуюся на шпалах фигуру. Один из патрульных, до этого не проронивший ни слова, кинулся к нарушителю. Связной, от ужаса даже не заботясь теперь о какой-либо осторожности, рванул во чрево туннеля, слыша за спиной стук кованых сапог и громкое сопенье догоняющего его бойца.

Двое оставшихся на месте дозорных даже не поняли, что произошло в следующий момент. Яркая беззвучная вспышка ослепила, и беглец вместе с их товарищем в полной боевой амуниции бесследно исчезли… Испуганно попятившись назад, прикрывая глаза, которые нестерпимо болели, старший патруля посветил вперед. Ничего и никого. Хотя нет, в свете белого луча, казалось, стояли два еле видимых силуэта, как раз в том месте, где только что были живые люди, а еще дальше, почти на пределе мощности фонаря, поблескивал фарами застрявший поезд. Не сговариваясь, два мужественных бойца развернулись и, громко бренча оружием, помчались назад, в сторону мерцающего вдалеке костра блокпоста станции Чеховская.

Непонятный грохот и топот ног, подпитанный многократным эхом, порядком перепугал блокпост Четвертого рейха. Рубеж ощетинился стволами, зажегся, и прожектор тревожно зашарил лучом по кишке туннеля за спинами бегущих патрульных. В мире подземелий все может быть: и волна мутантов, и Полис может напасть, что само по себе, конечно, маловероятно, но чем черт не шутит. Так ничего и не высветив – в круглом жерле метроперегона сквозняк лениво гонял поднятую ногами пыль – караульные успокоились и дали отбой. Только тогда сообразили, что в патруль ушли трое, а вернулись всего два бойца, да и те закрылись в досмотровой и на все вопросы лишь бешено вращали глазами, хватаясь за оружие при любом резком звуке. Так ничего и не добившись от патрульных, старший караула вызвал начальство. В конце концов – это не его головная боль. Ему главное, чтобы на вверенном ему КПП был полный порядок, и челноки исправно платили пошлину, не забывая делиться патрончиками с ним. А что там творится в темных перегонах – не его ума дело.

***

– Господин штандартенфюрер, у нас ЧП на блокпосту! Требуется наше вмешательство.

Штольц внутренне напрягся. Пару часов назад он послал своего связного заложить в тайник отчет для центра, и, судя по времени, тот уже должен был вернуться к своей Катерине.

– На каком блокпосту? – сказал он, отодвинув томик стихов Артура Шопенгауэра, который постоянно лежал у него на столе.

– Да в том-то и дело, что в сторону Боровицкой. Там заметили лазутчика и погнались за ним… – Фриц многозначительно замолчал.

Вот только этого не хватало. Еще этот увалень замолчал, паузу держит, как будто Станиславского начитался.

– Ну, Федя, не томи… поймали?

– Шеф, мы ж договаривались…

– O, mein Gott, – от внутреннего волнения Георгий Иванович даже перешел на немецкий. – Ну, хорошо, обер-лейтенант, докладывай уже по существу.

Великий язык из уст Штольца ввел адъютанта в благоговейный трепет, но справившись с эмоциями, Федор опять затараторил скороговоркой:

– Да тут вообще не понятно, они, наверное, с ума там все посходили – такую чушь несут…

«Вот послал бог помощничка. Видимо, самому придется идти и разбираться».

– Где они?

– Да заперли мы их в досмотровой. Так они, шеф, представляете, сами туда забились, да еще и просили их запереть. Еле-еле у них оружие отобрали, – последние слова Шмольке произносил уже на бегу, так как Георгий Иванович быстрым шагом вышел из своего кабинета и направился в сторону туннеля, ведущего к Полису.

Досмотровая представляла собой небольшую комнату, где вместо двери была установлена прочная решетка с небольшим окошком. Заключенные в ней раздевались и передавали одежду и вещи для обыска. Нацистов такие мелочи, как неудобство «клиента», не волновали, а чрезмерная стыдливость, иногда проявлявшаяся при досмотре, даже забавляла постовых и служила поводом для развлечения в, общем-то, однообразной службе.