Бег по краю

На работе Лидия Андреевна совсем не могла сосредоточиться. Мысли разбегались, как выпущенные из морилки муравьи. Не слышала, что рассказывают коллеги и говорит начальство. Потом внезапно приходила в себя, возвращалась к реальности. Все мысли юлой елозили на том, что и как она неправильно сделала. О происшедшем по молчаливому сговору не говорили…

49

Лидия Андреевна вспоминала, когда уже у нее начался серьезный разлад с ее девочкой. Может быть, тогда, когда она, боясь за нее и не желая обременять себя новыми проблемами, страшась, что она потеряет дочь, начала ревновать Васю ко всем знакомым, к их телефонным звонкам, походам в кино и театр, прогулкам? Это было нелепо, но, даже понимая это, Лидия Андреевна ничегошеньки не могла с собой поделать.

Она припомнила, как дочь, желая оградить себя от ее вмешательства в свои телефонные разговоры, однажды не выдержала, притащила с работы провод, нашла в кладовке дрель и демонстративно стала сверлить стенку… Лидия Андреевна не помнит, что именно она орала, кажется, что-то про то, чтобы та не дырявила стены… Потом она все равно не могла удержаться – и поднимала трубку своего телефона. Когда Вася это заметила, она была в бешенстве. Лидия Андреевна уже потом догадалась, что голос в прослушиваемой трубке становится глухим, будто долетает из печной трубы. Вася тогда ворвалась к ней в комнату и заорала: «Положи трубку сейчас же!» Как Лидию Андреевну злили звонки, когда Вася начинала ворковать и щебетать птичьим голосом, в котором открывались такие нежные переливы, оттенки и глубины, которых Лидия Андреевна даже не предполагала! Слушая разговор, она начинала постепенно закипать. Сначала беседа просто мешала ей работать, думать, смотреть кино, отдыхать. Пузырьков раздражения возникало в ней все больше и больше. Они зарождались где-то внутри ее, сконцентрировавшись на каком-то витке Васиного голоса, как на мельчайшем кристаллике, и медленно всплывали на поверхность, но до поры не лопались, а бурлили где-то у поверхности, словно вода у подножия водопада. Она прекращала работу или другое занятие, начинала громко стучать кастрюлями, со стуком перекладывать на полке книги, визгливо двигать стульями и, наконец, взрывалась:

– Хватит! Я сказала тебе: «Хватит!» Сколько можно языком молоть?

Вася вздрагивала, втягивала, будто цыпленок, голову в плечи, становясь такой же, как цыпленок, взъерошенной, мокрой и жалкой. Только скорлупа была прозрачной, невидимой – и сил разбить ее у дочери не хватало. Но было видно, что она копит силы и собирается долбануть по стеклу посильнее… Лидия Андреевна спрашивала себя: «Что за страсть такая? Замуж… И зачем это?» Вася была серьезной девочкой, и Лидия Андреевна знала, что она вряд ли позволит себе лишнего… У нее выросли хорошие дети. Но все равно любое отсутствие детей дома и уход их в себя приводили ее в ярость.

Гриша ей как-то сказал:

– Мы у тебя кутята на привязи.

Это была неправда. Она их любила…

50

Лидия Андреевна с удивлением обнаружила, что Андрей не только не мог защитить ее от ледяных ветров жизни, хотя бы заключив в плотное кольцо своих рук, но и цеплялся за нее, как пьяный в зимний гололед после отчаянной и неуместной оттепели. Ей и о месте и времени похорон пришлось договариваться самой. Муж отвечал все время невпопад и говорил совсем не то, что подразумевал. Даже перепутал время похорон, когда обзванивал их знакомых.

Он приходил с работы все позднее и позднее, ничуть не беспокоясь о том, как она справляется со своими невеселыми думами. Лидия Андреевна несколько раз уже чувствовала резкий винный запах, окутавший мужа тошнотворным облаком. Дважды ничего ему не сказала, а на третий раз не выдержала:

– Ты что пил? Я тут сижу дома, схожу с ума! Ты обо мне подумал?

Гриша был очень тихий и послушный, безропотно выполнял все ее приказания. Раньше он частенько ей перечил, прежде чем шел выполнять ее желания…

Первые выходные пролетели в делах. Она боялась даже заходить в Васину комнату, но у нее накопились стирка, уборка, готовка. Тупо и методично, как робот, будто отлаженный, тщательно смазанный механизм, аккуратно вытирала пыль, передвигала мебель, пылесосила ковры, наглотавшиеся уличной пыли, засосанной сквозняками, зачастившими в их дом. Заставила Андрея со скандалом прочистить канализацию: сама расковыряла на трубе цемент, герметизировавший пробку, и попыталась засунуть в трубу проволоку.