Бег по кругу

Мы вновь остались наедине, будто отрезанные от внешнего мира, и все, что сейчас происходит, слишком «на грани» и неизвестно к чему может привести.

Скажу по правде, я испугалась.

Глядя на прищуренные зеленые глаза, сжатые губы и напряженно стиснутые кулаки, мне захотелось попятиться. Особенно, когда Дима начал медленно приближаться.

Ну уж нет! Какого черта он тут устроил?!

Это я обиженная сторона, я должна злиться и устраивать сцены!

Но это не мешало Диме остановиться возле меня на расстоянии полушага, будто он имел на это все права.

— Чего тебе?

Выпалила, уперев ладони в мускулистые плечи, словно это могло остановить его приближение, но выглядеть бесхребетной идиоткой, которая позволяет уединяться с собой, когда ему захочется, я не собиралась, как и притворяться, что не понимаю, к чему все сейчас ведет… Вернее, может привести.

Черт, еще бы научиться не реагировать на Димино присутствие, усмирить возбуждение, охватившее все тело, и взять чувства и эмоции под контроль.

Но, думаю, любая женщина не устояла бы: разозленный мужчина, сжигаемый ревностью, надвигается на вас, явно желая заняться сексом, грубым, животным сексом…

Так, стоп, это совсем не помогает отвлечься.

Да уж, теперь, после нашей с Димой совместной ночи, я знаю, от чего мне приходится отказываться, какого удовольствия я лишаю себя, отталкивая его…

И вновь внутренняя борьба, мой чертов, повторяющийся раз за разом адов круг!

Гордость вопила: неужели я позволю ему вот так, после всего, что случилось, после всех оскорблений трахнуть себя в кабинете, как какую-то девку?!

Я отчаянно не хотела этой близости, не хотела повиноваться ему, вновь уступать своим принципам, зная, что Дима не собирается бросать ради меня невесту.

А тело и душа просто не могли отвергнуть его… Ведь я любила его… Любого, даже разозленного и желающего каждым своим действием унизить меня.

Ведь он же хотел меня… Вдумайтесь: ОН хотел МЕНЯ! Вот такую, какую есть, со своими загонами и заморочками, почти тридцатилетнюю теткуженщину, которая смотрела на него голодными глазами, впрочем, как и любая вменяемая представительница женского пола. Хотел так же, как и я, с какой-то отчаянной обреченностью, жадно, дико, по-настоящему.

Как же это тяжело — отвергнуть желанного мужчину…

Ведь я не просто любила его, я с ума по нему сходила. Сгорая от страсти, от ненависти, от ослепляющих эмоций, которые превращали меня в совершенно другую женщину… в его женщину!

Боже, если это и есть настоящая любовь, я понимаю, почему люди убивают ради нее и лишаются рассудка. Мне казалось, что мое тело и душа просто не могут выдержать этого водоворота чувств, буквально раздирающих изнутри.

— Значит, с мужем придешь? — грубый, хриплый голос взрывает тишину, заставляет сердце сойти с ума в бешеной агонии частых ударов.

Почему-то сейчас вовсе не радует, что мой выпад достиг желаемой цели…

Но мне певать, мне уже на все плевать, я будто несусь под откос на огромной скорости с напрочь отказавшими тормозами.

И не вижу впереди ничего, кроме Димы.

Он — мой адреналин, мой наркотик, и каждая доза может оказаться запредельной, но я не остановлюсь, ведь отказаться — значит умереть.

— Да! — отвечаю, не отводя взгляда, стараясь казаться невозмутимой, чувствуя, как внутри все сжимается от граничивших с болью ощущений страха и возбуждения.

Дима хватает меня за запястье, притягивая ближе.

Свободной рукой бью его по лицу, наотмашь, со всей силы.

За его невесту… За то, что целовал ее… Обнимал… Прикасался… После всего, что между нами было!

Удар, второй… это все, что успеваю, пока сильные пальцы до боли не сжимают мою руку.

— Стерва! — выдыхает как проклятие, сдавливая в жестких объятиях. Почему, ну почему даже это короткое оскорбление возбуждает меня еще сильнее? Внизу живота сладко заныло, как же мне хотелось отдаться ему… Прямо сейчас…

Наверно я действительно сумасшедшая, как и он…

Дима разворачивает меня спиной к себе, опрокидывая на стоящий рядом стол, заставляя прижаться грудью к столешнице.

Бесцеремонно задирает платье, ловкие пальцы нагло стягивают трусики, а я брыкаюсь, не веря, что все это происходит на самом деле.

Все случилось так быстро, за считанные секунды, что я даже опомниться не успела.

И вот я уже прижата к столу в весьма недвусмысленной позе, будто безвольная кукла…

Ненавижу! И возненавижу еще больше, если он сейчас займется со мной сексом, после всего, что случилось, вот так, наклонив над столом!

Как он сказал?

Я позову, если мне приспичит. И что, вот ему «приспичило», и я позволю? Неужели? Где же мои принципы, гордость? Почему я позволяю с собой так обращаться?

Вырываюсь, пытаясь освободиться, не уступив ему… себе.

Очередная борьба, которую веду в первую очередь с самой собой.

— Не надо, — выдыхаю жалобно, признавая, что проиграла, буквально вымаливая сохранить остатки моей гордости.

Но мои слова попросту игнорируют…

* * *

Слюнтяй! Чертов сопляк!

Какой я на хрен мужик, если рядом с ней превращаюсь в малолетку, которым можно вертеть, как вздумается?!

Наивный, думал, все изменится, если пересплю с ней.