Бег по вертикали

А вот что сказал во втором старый добрый Сэм Клеменс: «Патриотизм есть патриотизм. Кличка фанатизма не может его унизить; его ничто не в силах унизить. Пускай он политическая ошибка — хоть тысячу раз ошибка, — на него это не повлияет; он почетен — всегда почетен и всегда благороден — и обладает привилегией держать голову высоко поднятой и смотреть народам в лицо».

С тех пор Дэвид Эллиот читал и перечитывал Марка Твена.

3

Надежно укрывшись за запертой дверью телефонной комнаты, Дейв обсудил положение вещей со своим циничным ангелом-хранителем.

«Давай-ка обдумаем факты, связанные с вероятностью сделаться покойным мистером Эллиотом, а, приятель? Возможно, тебе удастся выудить из этой кучи бреда какой-то смысл. Возможно, тебе даже удастся сыскать зацепку, как бы спасти нашу с тобой задницу».

«А может, и нет».

«Верно. Но тебе все равно пока особо нечем заняться. Итак, первый вопрос: кто такой Рэнсом и эти его типы?»

Дейв безмолвно отозвался: «На самом деле я знаю лишь, чем он был и откуда вышел. Особые операции. Закамуфлированные боевые действия. В точности как и я — в армейской форме, но не вполне под командованием армии. Там не бывает тупой силы. Они никогда не вербуют тупое мясо просто ради силы».

«А еще?»

«Еще он тот, кто выживает. Пилоты-камикадзе не требуются. Мы не производим героев и не устраиваем последний бой Кастера. Так нам всегда говорил Мамба Джек».

«Мозги, мышцы и инстинкт выживания. Вот необходимые условия для этого бизнеса. Ну так и что же ты знаешь?»

«Не много. После окончания войны большая часть тех, кто занимался этим делом, просто вернулись домой, повесили шпоры на гвоздик и попытались вернуться к прежней жизни. Те же, кто этого не сделал… ну, как я слыхал, некоторые остались в деле. Не обязательно в армии — но до сих пор на службе».

«Так может быть, Рэнсом — федерал?»

«Исключено. С чего бы вдруг кому-то в правительстве захотелось убить меня? Я не имею никакого отношения к политике. Я не подписываю петиций. Не поддерживаю никаких судебных процессов. Черт возьми, да я даже не голосую».

«И все же федералы должны были бы знать…»

«Чушь собачья! Я за последние двадцать пять лет вряд ли говорил хоть с одним госслужащим».

«А как насчет последних двадцати шести лет?»

«Не может быть. Если бы они хотели заткнуть мне рот раз и навсегда, они сделали бы это еще тогда. Никак не сейчас. Это бред какой-то — ждать столько лет. Кроме того, сейчас все это уже древняя история. Это никого больше не интересует».

«Возможно. А возможно, и нет. Но если Рэнсом не из федералов, то кто он тогда?»

«Да кто ж его знает? Может, наемник. После войны некоторые нашли своим навыкам применение в других местах. Сделались наемниками — доверенными советниками местных диктаторов в Сингапуре, Ираке, Эквадоре или еще где-нибудь. То о них говорили в связи с какой-нибудь историей в Чили или в Южной Африке, а год спустя их уже видели в Эфиопии или Гватемале. Полковник Крютер, наш старина Мамба Джек, основал собственную компанию. Назвал ее "Пес войны, инкорпорейтед"».

«Ты думаешь, Рэнсом пришел от Крютера? Мамба Джек через столько лет решил взыскать по счету?»

«Нет. Если Джек вдруг решит расквитаться со старыми долгами, он сделает это лично. Не то чтобы это сильно утешало…»

«Ну так и?…»

«Ну так я по-прежнему в потемках». «А как насчет мафии?»

«Быть не может. Бизнесмены заключают сделки с гангстерами только в кино. И уж последний, кто сделал бы такое, — Берни Леви. Он и пальцем не прикоснулся бы ни к чему, во что замешана мафия. Он — самый порядочный бизнесмен изо всех, кого я знаю, и прямой, как стрела».

«Этот мистер Прямая Стрела только что пытался пресечь твою жизнь при помощи браунинга». «Я в курсе».

«Ну а как насчет Гарри? Он защищал того типа, Джо Как-его-там, крупного мафиози из Нью-Джерси».

«Гарри Хэйлвелл может защищать гангстера, но никогда не стал бы заключать с ним сделку».

«Не федералы, не мафия. Может, это "Консолидейтед Эдисон" взбеленилась, что ты забыл оплатить счет за электроэнергию?»

«Ой, да хватит! У меня пока что недостаточно информации даже для предположений».

«Кое-какая информация у тебя есть. Например, Рэнсом сказал, что он читал твою папку номер двести один».

«Мое личное дело. Он забрасывал удочку: дескать, я отслужил достойно, не считая последнего эпизода, — значит, он знал, что в той папке. Но этого никому не полагалось знать. Личные дела кладут под замок. Ставят на них штамп "Совершенно секретно" и хоронят в сейфах главы армейской военно-юридической службы. Никто не мог прочитать мою папку двести один, если у него не было очень высокой степени допуска. Либо не было кого-то знакомого, имеющего подобную степень».

«Еще одна загадка: с взведенным пистолетом в руках к тебе пришел не Рэнсом, а Берни. Что ты думаешь по этому поводу?»