Бег по вертикали

— Черт, да я никого из них не знаю. И знать не хочу. А что касается того, что они делают, — ну, в целом такие типы, как эта Особая группа, они просто лезут во все дела. Ну там общая разведка и анализ, подкуп иностранных должностных лиц, посредничество в использовании наемников, грязные исследования и разработки, торговля оружием плюс всякие мерзкие трюки: куда-нибудь пролезть без спросу, натыкать «жучков», чего-нибудь спереть и все такое.

— Грязные исследования и разработки?

— Ну, чертова работенка, какую могут придумать только полные подонки. Вроде Саддама Хуйсейна или полковника Мудафи.

— Вы хотите сказать…

— Сынок, мне не по душе этот разговор.

Дейв набрал побольше воздуху.

— Джек, мне нужно знать. Очень нужно!

Крютер вздохнул.

— Честно говоря, не так много я и знаю — могу только прикидывать. Все, что я могу сказать, так это что слухи ходят чертовски давно — на моей памяти постоянно. Понимаешь, в конце Второй мировой русские захватили восточную часть Германии, где фрицы разместили большинство лагерей смерти — тех, в которых они проводили основную часть своих так называемых медицинских экспериментов. Ну, и нетрудно догадаться, что Джо Сталин, который был чокнутым, словно сортирная крыса, наложил лапу на всю ту мерзость, над которой фрицы работали. И, как ты понимаешь, стоило нашим выяснить это, они тут же заявили, что раз у русских есть такая штука, значит, и у нас она должна быть.

— Что за штука, Джек?

— Болезни, сынок, болезни. Чума всякая. Микробы, вирусы — биологическое оружие. Ходили слухи, будто куча вражеских ученых работала над ними. Ходят слухи, что кое-кто до сих пор работает.

Последовала длительная пауза. Дейв закурил.

— Что-то ты умолк, сынок, — мягко произнес Джек.

В его голосе проскользнула нотка беспокойства.

— Я просто задумался, Джек.

— И о чем же?

— Что должно было произойти, если пятьдесят лет назад кто-то — скажем, армейский врач при штабе Макартура — наткнулся на японскую лабораторию, занимавшуюся биологическим оружием.

— Вопрос несложный, сынок. Ее упаковали и переправили домой. Точно так же, как переправили все нацистские лаборатории, занимавшиеся ракетами, со всем их персоналом.

— И что дальше?

— Как ты помнишь, биологическое оружие сейчас полностью вне закона. Запрещено Конгрессом и осуждено по договору. Поэтому все, что они делают, они изо всех сил стараются держать в секрете. Не исключено, что они передоверили работу кому-то — возможно, твоим друзьям из Особой группы или кому-нибудь наподобие их. Тем немногим людям, которым приходится об этом сообщать, они говорят, что все это исключительно научные исследования — сугубо для противостояния тому, что делают русские. Русские свою фиговину под названием «Биопрепарат» разместили на острове в Аральском море. И мало кого на этот остров пускают. А кто туда попадает, назад уже не возвращается. Как ты понимаешь, если русские парни занимаются небольшими противозаконными исследованиями и разработками, то и какие-то американские парни этим тоже занимаются. И конечно же, если они — хоть наша банда, хоть ихняя — решат, что кто-то собирается поднять шум по их поводу, они предпримут то, что технически именуется «соответствующими санкциями», — достаточно расплывчатый термин, включающий в себя определенные достойные сожаления, но необходимые шаги, с которыми мы с тобой, увы, чересчур хорошо знакомы.

— И последний вопрос, Джек. Что будет с тем, кто заразился чем-то из их арсенала?

— Сынок, вероятно, ты умрешь.

Обезьяна. Проклятая дурацкая обезьяна.

Дейв заподозрил это в тот самый миг, когда кот Марджи попытался цапнуть его, убедился в этом, когда увидел выпотрошенные внутренности последнего приобретения Берни Леви, и с того самого момента непрестанно молился, чтобы его догадка оказалась ошибочной.

«Локьер» была прикрытием для лаборатории, занимающейся разработкой биологического оружия. Лаборатории, существовавшей с конца Второй мировой войны. Лаборатории, основанной человеком, который счел уместным позировать для своего официального портрета в армейской форме пятидесятилетней давности. Лаборатория биологического оружия. Снаружи — обычная компания, занимающаяся биотехнологиями. Но внутри — в лаборатории номер пять — отнюдь не обычная. Равно как и та обезьяна не была обычным подопытным животным. Ее заразили каким-то новым препаратом.

Берни убедили купить «Локьер». Кто теперь знает, как это произошло и почему? Возможно, Гарри Хэйлвелл, честный посредник, помог устроить эту сделку. Возможно, это был кто-нибудь другой. Не имеет значения. Значение имеет лишь то, что они сыграли на чувстве долга Берни. Он купился на ту ложь, которую они ему всучили. И потому охотно пошел на сотрудничество. Он не увидел в этом проблемы, раз они воззвали к его патриотизму. Semper fidelis.

Бедняга Берни. Ему не полагалось знать правду про «Локьер». Они не собирались ему ничего говорить. До тех пор, пока…

«Пока он не отправил управлять покупкой печально известного в прошлом стукача. А стукача заразили».