Бег сквозь лабиринт

— Из твоего мира сюда попала девушка. Как она стала мишенью для Тэлля мне до конца неизвестно, но в ней заключена сила, великая сила о которой она сама не ведает. Мы не можем ее найти, но это рано или поздно должно произойти, в деле замешан один не человек, кто-то хитро сплел интриги и, ни кто, даже наши люди, внедренные в преступную организацию Тэлля, не могут найти его. Тут замешана магия, сильная и, скорее всего эльфийская. Идем, нас скоро посетят гости, и надо кое-что приготовить, — она быстро зажгла горелку, прямо на буфете оказалась маленькая одноконфорочная плитка. Элейн живо вытащила с верхней полки блестящую кастрюльку, плеснула из большого глиняного кувшина воды и бросила туда несколько пучков сухой травы, — Этот Ремар Кесс обожает книрд, поэтому… Ноитоп моцеб берх… нужно все подготовить к его приходу. Надеюсь, он сможет определить место нахождение последней из валькирий. Представляешь, она сама не знала, кто она и мы следили за ее судьбой, пока вдруг она не исчезла, только потом я поняла, что именно Тэлль накрыл ее чарами, чтобы спрятать от нашего неутомимого глаза. Потом я почувствовала, как сместилось пространство, они сбежали. Она и тот самый, что помогал Тэллю во всем, Антон, если я не ошибаюсь.

— Антон? — вскинул брови Андрей, — уж не Раскин ли?

— Нет, дек, Раскин был уже уничтожен, ты сам помнишь тот изуродованный труп, который нашли вместе с убитой Марией Жуковой. Это был Раскин. А этот Антон был его параллельной копией. Этот Антон Хротгард, потомок великого короля Хротгара который был так дружен с Беовульфом, жил в этом мире.

— В этом мире такие же легенды?

— Почти, Андрей, в большем они схожи, только для нас это «Наша история», а для вас сказки, — Элейн разлила по тяжелым бокалам из темного зеленого стекла искрящийся напиток. Потом, быстро ополоснув водой кастрюлю, убрала ее в шкаф, а на ее место с грохотом поставила сковороду, разбила в ней яйца, добавила кусок ветчины, еще что-то непонятное, какие-то травы, — привыкнешь, ты поймешь, почему здесь нет телевизоров или микроволновок.

— Чего? — не понял Андрей, о микроволновых печах он и не слышал, не забывайте, шел только 1993 год и ни у каждого русского милиционера, даже работника прокуратуры была эта западная империалистическая роскошь.

Элейн ему все популярно объяснила и, пробормотав «Ядир сит нокаб Зив етелем!», как ни в чем не бывало, вывалила содержимое сковороды в большущее блюдо. Андрей смотрел на это действо и ни как не мог вникнуть как из одного яйца, кусочка бекона и еще непонятно чего на столе оказался сытный ужин из пышного омлета, здоровенных кусков ветчины, все это щедро было посыпано сыром и зеленью. Аромат щекотал ноздри и Комисаров только сейчас понял, что не ел с того самого ужина, которым его щедро потчевал Журавлев, дом которого он так внезапно покинул.

— М-да, — только и мог протянуть он, глядя на то, как на столе появляются какие-то непонятные вещи, например что-то напоминающее сушеных сверчков или тараканов, листья синие и зеленые, которые, правда приятно пахли и чем-то напомнили Андрею салат. Вскоре в прихожей у двери послышался шорох, Андрей насторожился, но Элейн, успокоив его, заверила, что здесь могут появиться только друзья. Для того чтобы успокоить его, она подошла к двери, и вскоре Андрей услышал приглушенные голоса двух незнакомцев. Они не заставили себя долго ждать, первым вошел высокий и статный мужчина, у него были длинные темные волосы, которые не могли скрыть странных по меркам Андрея ушей. Точно, эльф, подумал он, такие уши могли быть только у эльфа. Ремар приложил руку к груди, поклонился в знак своего почтения.

— Сигде руо ни Дэк уояа емоклеф от длейг си.

— Андрей, — приложив руку к груди, ответил ему поклоном. Он отметил, какие проникновенные умные глаза у Ремара, они были светло карие, почти что желтые, смуглое лицо выдавало в нем скорее жителя юга, чем обитателя северного города, где они находились. На нем был странный костюм, состоявший из просторной рубахи терракотового цвета и вышитыми золотом и зеленью битвами и сражениями с людьми и всяческой нечистью. На ногах были лосины зеленого цвета и в довершении всего сапоги темного бордо, доходившие почти до самых бедер.

— Риамаф тон си чам зи дней носреп йен ес ерех Дэк, фейри Ремар, неймух, но киапс, — Элейн зашла вместе с Журславом Бином, который также как Ремар, приложив руку к груди, поклонился, приветствуя напарника Али.

— Мир тебе, Дэк Андрей, — улыбнулся он, потерев седую бородку. На первый взгляд ему было достаточно много лет, подумал Андрей, около семидесяти, но в этом мире все так непонятно. — Ни о чем не тревожься, Дэк, пройдет не больше восьми лун, и ты начнешь все прекрасно понимать и это не так страшно, как рисует твое воображение. Сегодня мы только познакомимся, а завтра начнем говорить о делах наших.