Бег в никуда

Несколько раз мы натыкались на семьи беженцев — тех, кто сообразил, что ждет страну, отказавшуюся от Бессмертных. Люди группками по десятку-полтора человек чесали по полям, как и мы, выглядывая лучи Домов. В самих Домах нам было…неуютно. Везде где были смертные или немногочисленные Бессы, отношение к нам было одинаковое — попытки зазвать с собой, рекрутинг, просьбы показать Статус, даже угрозы. Вид трясущегося от волнения бывшего землепашца, который срывающимся голосом пытается уверить нас, как всё будет замечательно, если мы отправимся с ним был откровенно жалок и неубедителен. Особенно после того, как под конец распсиховавшиеся "завлекатели" пытались нам угрожать тем, что будут преследовать и убьют во время сна. А потом подкараулят на воскрешении, свяжут и заберут с собой. Ай даже пытались угрожать изнасилованием.

Алчность с неприязнью шли рука об руку в глазах каждого смертного, кто нас видел. Долгое противостояние смертных и Бессов в Скании дало паршивые результаты на мой вкус. Причем скорее в плане психики и социальных взаимодействий. Люди, привыкшие безнаказанно оскорблять бессмертных под защитой государства скоро эту самую защиту потеряют, преодолев границу. И я почти уверен в том, что есть немало Бессов, которые ждут этого счастливого момента, чтобы предъявить бывшим гражданам Скании большой счет с занесением в личное тело или как минимум изъять имущество. Бессы, с другой стороны, теперь настороженно настроены по отношению к смертным, что тоже может вылиться в неприятные ситуации.

У девочки-девушки от таких контактов с населением постепенно открывались глаза. Хотя казалось, куда уж шире. Начала уже сама жестами отказывать подходящим к нашему месту за стойкой народу, напоказ зажмуривалась и показывала язык. Стала заметно настороженнее и холоднее к пытающимся познакомиться. Впрочем это не особо помогало. Зато прекратила ворчать на то, что я убегаю от пытающихся нас преследовать разумных, врубая своё усиление Ки. На стоянках в Домах мы периодически подучивали языки, я японский, а Ай английский и почему то русский. Последний ей был более интересен. Учителя из нас обоих были ну очень так себе, но сильно выручала прекрасная память, дарованная суперкомпьютером.

С последним дела быстро приходили в норму. Скрученная "лишняя" часть, ранее колыхавшаяся как флаг на ветру, теперь была плотно обернута вокруг моего тела в жестко фиксированной волей позиции. Такая скрутка позволяла мне как чувствовать флуктуацию энергий по каналам, так и пользоваться собственными способностями. Из несомненных плюсов — увеличился своеобразный резерв "свободной" энергии, которую можно было тратить на собственное усмотрение, а так же генерация Инь. Вообще, должен был случиться фатальный перекос энергий тела и духа, полностью запрещающий мне монашеские свистоперделки и делающий, по сути, никем. О каком балансе можно говорить, если твою духовно-душевную часть раздуло и перекосило? Однако этого не произошло. Просто внутренняя замкнутая система циркуляции энергии стала полузамкнутой, а вся выдающаяся из тела часть — этаким павлиньим хвостом, который генерировал "лишнюю" духовную энергию и рассеивал ее в воздухе, тем самым и портя жизнь разным менталистам. Мне с этого "хвоста" был достаточно скромный профит — в случае необходимости можно было пользоваться излишками Янь, выдаивая свои физические резервы гораздо сильнее, чем мог бы себе позволить обычный монах. Того бы просто остановила накатившая апатия от истощения духа. Ну, с паршивой особенности хоть шерсти клок.

Первым же делом в дороге начал возвращать утраченные приемы, что произошло буквально сразу. Нужно будет запомнить доводить все свои движения до автоматизма, без дурацких фраз-активаторов. Японке очень понравилось ехать у меня на шеево время бега по воде. Еще бы, каждый шаг ничем не отличается от предидущего, бегу плавно, а она смотрит на мир, как в атракционе, а не болтается колбаской у меня за плечами. Ее там иногда укачивало, после чего на привалах она делала странные рожи и обиженный вид, дурачась и скидывая стресс. По сравнению с знакомыми эльфами небо и земля. Те были обиженными на всё детьми, считавшими, что их предали и обманули, Ай — жизнерадостным и неунывающим ребенком. "Способным рефлекторно располовинить все, что внезапно выскочит" — подумалось мне.

Вскоре эта мысль снова возникла в моей голове, когда одним вечером я с разбегу внес нас на стоянку гоблинов. Переполошенные зеленокожие мартышки с нечленораздельными визгами бросились в высокую траву, пока я обалдело пытался понять, что происходит. Затем из травы высунулась одна отвратная рожица, осмотрела нас злобными малюсенькими глазами и что то яростно заверещала. Трава заходила ходуном — вспугнутые возвращались, подбадривая себя воплями. Митсуруги, разглядев во что мы вляпались, с оглушительным визгом взлетела мне почти на голову.