Бег в золотом тумане

Первый пилот и наемники нашли Тимура лежащим в ручье лицом вверх.

Покрасневшие глаза смотрели в голубое небо немигающим взглядом.

Наемники вытащили его из воды и посадили под бутарой. Когда

Абдурахманов пришел в себя, вертолетчик, виновато улыбаясь, сказал ему:

   -- Тимурджон, мы должны лететь. В республике опять очень большой тарарам начался. По рации передали, что Оманкельдыев взял Ходжент, захватил Шахристан и идет на Анзоб. Очень много убитых и всем вертолетам приказано срочно возвращаться в Душанбе... Пошли в машину...

   -- Нет! -- спокойно и твердо ответил Абдурахманов. -- Мы остаемся здесь, чтобы найти этих шакалов!

   ***

   Чуть не доходя до поворота на Зидды, мы нашли небольшой ручей, звонко булькавший в густой траве. Двадцатью метрами ниже тропы он выбирался из зелени и, резво проскочив между двух желтых скал, каскадами небольших водопадов устремлялся вниз, к Ягнобу. Кругом, то там, то здесь, испуганно вертя головами, стояли у своих нор оранжевые сурки.

   -- Давайте остановимся у тех скал! -- предложила Наташа, завороженная красотой и спокойствием этого райского уголка.

   -- Здесь так мило!

   -- Ты это здорово придумала! Одобряю! -- согласился я. -- Всегда мечтал попить чаю на чудесной поляне под волшебные звуки горного потока. Вот только правая из этих рыжих скал выдает от 1500 до 2000 микрорентген в час... Это, очень опасно! А на самой верхушке левой скалы мой радиометр зашкаливало...

   ***

   Каждый геолог Министерства геологии СССР обязан был носить в маршрутах радиометрический прибор СРП весом около четырех килограммов, и с датчиком, размеры, которого лишь немного

уступают размерам гранатомета "Муха". Хорошо, если у вас есть маршрутный рабочий и можно кинуть все это сокровище на дно его рюкзака...

   А если нет, то прибор, висящий на шее на грубом брезентовом ремне, и

обязанный постоянно покоится у вас на животе, будет совершать

замысловатые движения вокруг вашей вертикальной оси, датчик будет в

самые затруднительные моменты выскальзывать из рук, а его метровой

длинны кабель будет обвивать все, что только можно обвить. Приборы эти, нуждались в регулярной калибровке, и для этого в полевых отрядах нужно было держать бездельников геофизиков и эталоны. Последние, хранившиеся в тяжелых свинцовых капсулах, легко прорывали днища рюкзаков и постоянно терялись. И тогда весь персонал партии

неделями занимался прочесыванием предполагаемого места потери.

   Разогрев тушёнку и, вскипятив чай, мы быстро поели и поспешили убраться от радиоактивной скалы. На другой берег Тагобикуля мы пробирались по чуть живому мостику. Несколько раз возникали неприятные моменты, но в итоге - всё обошлось...

   Начал накрапывать дождь и мы решили переждать его где - нибудь в сухом укромном месте.

   Выбравшись на берег, мы подошли, к сакле, с более или менее уцелевшей крышей. Наташа сразу же стала разглядывать помещение.

   -- Неужели здесь люди жили? -- спросила она Бабека, подняв глаза к

заплесневевшему потолку.

   -- Не только жил, но рожал тоже, -- ответил он, показывая на валявшуюся в углу разломанную детскую кровать - колыбельку. Деревянная, когда-то раскрашенная яркими красками, она притягивала взоры и рождала у девушек улыбки.

   -- А зачем тут отверстие посередине сделано? -- рассматривая кроватку, удивленно спросила Наташа.

   -- Детский попка туда торчит. Маленький матрас, простыня тоже дырка

делают. Удобно очень, когда детей очень многа. Ребенок прямо в дырка писает и какает. Маме не нада билье менять. Еще ребенок мало кричит, потому чта он сухой...

   -- А если мальчик? Они же вверх делают! Фонтанчиком! Неужели они на животе все время лежат?

   -- Если мальчик, то на пиписка трубка одевают. Он туда все время

писает, пока ходить не будет...

   Пока Бабек просвещал Наташу, ливень ослаб, а через минуту и вовсе

прекратился. В дырявую сланцевую крышу сразу же заглянула небесная синь.

Мы высыпали наружу и, сломав на дрова оконные и дверные рамы одного из обвалившихся домов, разожгли на галечном берегу костер. Однако, как только он разгорелся, его пришлось перенести повыше. Река угрожающе вздулась, и вода все ближе и ближе подбирались к огню. Через двадцать минут наша одежда полностью высохла, и мы могли продолжать путь.

Когда мы были готовы покинуть кишлак, запасливый Бабек срубил несколько стоек для палаток. Потом ещё пару толстых ветвистых сучьев на костер. Стойки он вручил нам в качестве временных посохов, а сучья прикрепил за комли к бокам одного из ишаков.

Покидая это место, я оглянулся, чтобы напоследок проникнуться его

очарованием. Но в глаза бросился тальник с обрубленными и обломанными ветками. "Вот так всегда"! С горькой иронией подумал я: "Перед нами все цветет, за нами все горит"!

Когда мы отошли от кишлака метров на пятьсот и начали взбираться на

террасу, Бабек вдруг закричал, указывая пальцем в сторону Тагобикуля:

   "Смотри, смотри -- мост сломался, в река падает!".

   Мы обернулись и увидели корявые бревна, несущиеся в грязном,

   пенящемся потоке...

   9. Последний привал.

   Меньше, чем через час мы были на месте. Свернув с зиддинской тропы