Бег вслепую

Решив сделать паузу, я прислонился к тощей березе и начал напряженно всматриваться в полумрак. Ничто не двигалось, но вскоре я услышал слабый стук, так, словно один камешек ударился о другой. Затаив дыхание, я сохранял неподвижность, и тут увидел, как он приближается ко мне — темная медленно передвигающаяся тень в десяти ярдах от меня. Я плотно сжал рукоятку ножа и стал ждать, когда он приблизится вплотную.

Внезапно тишину нарушил треск кустов, и какая-то фигура в белом вскочила на ноги. Могло произойти только одно — он наткнулся прямо на Элин, которая затаилась в своем укрытии. Оторопев от неожиданности, он отскочил на несколько шагов назад, а затем поднял винтовку. Я крикнул:

— Ложись, Элин!

И в тот же момент он нажал на курок. Вспышка света прорезала ночной мрак.

Раздался такой грохот, будто началась война, словно отряд пехоты произвел несколько беспорядочный ружейный залп. Звук выстрела отскакивал от утесов Асбьюрги, отражался от каменных стен удаляющейся серией многократного эха и постепенно замер где-то вдали. Такие неожиданные последствия, вызванные простым нажатием на курок, на мгновение выбили его из колеи, и он замешкался с повторным выстрелом.

Я метнул нож, и тот с глухим звуком вошел в его тело. Он издал булькающий крик и, бросив винтовку, схватил себя за грудь. Затем его колени подогнулись и, упав на землю, он забился в судорогах, ломая кустарник.

Я проигнорировал его и побежал туда, где видел Элин, на ходу вытаскивая из кармана фонарик. Она сидела на земле, прижав руку к плечу, и ее глаза были широко открыты от пережитого шока.

— Ты в порядке?

Она опустила руку, и оказалось, что ее пальцы испачканы кровью.

— Он выстрелил в меня, — произнесла она слабым голосом.

Я опустился рядом с ней на колени и посмотрел на ее плечо. Пуля задела его лишь вскользь, разорвав волокна мышечной ткани. Позднее рана будет вызывать сильную боль, но сама по себе она не была серьезной.

— Нам лучше перевязать твое плечо, — сказал я.

— Он выстрелил в меня! — Ее голос окреп, и в нем появилось что-то похожее на удивление.

— Сомневаюсь, что он сможет выстрелить в кого-нибудь еще, — заметил я и перевел на него луч фонарика. Он лежал совершенно неподвижно, отвернув голову в сторону.

— Он мертв? — спросила Элин, остановив свой взгляд на рукоятке ножа, торчащего из его груди.

— Не знаю. Подержи фонарик. — Я взял его за запястье и почувствовал быстрое биение пульса, — Он жив, — сказал я. — Возможно, он даже выживет. — Я повернул ему голову так, чтобы увидеть лицо. Это был Грахам — что вызвало у меня некоторое удивление. Я мысленно извинился перед ним за то, что называл его молокососом; то, как он приближался к нашему лагерю, говорило о высоком профессионализме.

Элин сказала:

— В «лендровере» есть аптечка первой помощи.

— Достань ее, — попросил я, — а я поднесу его к машине.

Я поднялся и, взяв Грахама на руки, последовал за Элин. Она расстелила спальный мешок, на который я его положил. Затем она принесла аптечку и опустилась на колени.

— Нет, — возразил я. — Сначала ты. Сними свою рубашку. — Я промыл рану на плече, присыпал ее пенициллиновой пудрой и наложил повязку. — Следующую неделю тебе будет трудно поднять руку выше плеча, — сказал я. — Все остальное не так уж плохо.

Она, казалось, была загипнотизирована янтарно-желтым мерцанием камня, вправленного в рукоятку торчащего из груди Грахама ножа.

— Этот нож — ты всегда носишь его?

— Всегда, — ответил я. — Мы должны вынуть его из раны.

Нож поразил Грахама в центр груди, точно под солнечным сплетением, и вошел в тело с легким наклоном вверх. Лезвие погрузилось в тело на всю свою длину, и Бог знает, через что оно прошло.

Я разорвал на нем рубашку и сказал:

— Держи наготове марлевую салфетку, — а затем взялся за рукоятку и потянул. Зазубренный верхний край лезвия позволял воздуху свободно проникать в рану, что облегчало его извлечение, и нож беспрепятственно вышел из тела. Я ожидал увидеть поток артериальной крови, что означало бы немедленный конец Грахама, но кровь полилась равномерной струйкой и, стекая вниз по его животу, стала скапливаться в области пупка.

Элин положила на рану марлевую салфетку и осторожными движениями вытирала кровь, а я снова нащупал его пульс. Он оказался несколько слабее, чем раньше.

— Ты знаешь, кто он? — спросила Элин, выпрямившись.

— Да, — ответил я уверенно. — Он говорил, что его зовут Грахам. Он член Департамента — работает вместе со Слейдом. Я взял в руки сген дабх и принялся его вытирать. — В данный момент мне хотелось бы знать, прибыл он сюда один или где-то поблизости находятся его приятели. Мы представляем из себя отличную мишень.