Бегал заяц по болоту…

Пришли двое клиентов. Показались странными. С барсетками, глаза бегают. Сказали, что компаньоны. Один невнятно фамилию пробормотал, второй же громко назвался:

– Хабибуллин.

– Не родственник ли, случайно, знаменитого вратаря? – пошутил Сергей, забывая тотчас об их странном поведении, заглушая его предвкушением наличных денег на фирме.

– Нет-нет, – засуетились оба, – мы по торговой части, палатка у нас – расширяем «точку», благоустраиваем!

Что-то в них было ненатуральное, актёрское, но Сергей отогнал эту мысль. Он предвкушал скорую сделку и то, как обрадуется Виталий «живым деньгам», которые, конечно же, растворятся мгновенно и без остатка в бездонном омуте производства. Но дадут импульс, ускорят процесс изготовления, потому что за наличку можно будет и договориться скорее, и сделать: потому что спрос на наличку – другой, и «курс» у этих рублей повыше номинала ценится. Это всякому и не только на Руси – известно.

Главное же – опоры готовы, лежат, только покрасить, подновить. На складе, пылится ещё кое-что из комплектующих. Небольшую конструкцию можно было сделать попутно, за неделю, дней десять.

Приценились к пяти пролётной конструкции. Остановились на ста тысячах рублей. Предоплата – половина. Поторговались вяло, вроде бы нехотя, скорее потому, что так принято. Про скидку заикнулись, но этот заказ был у них первый и о скидке речи быть не могло. Они и не спорили, как-то сразу согласились, и это тоже Сергея не насторожило почему-то, словно был он в лёгком гипнозе и не замечал не всё.

– Завтра же и начнём нарезать металл! – пообещал Сергей. – Считайте, процесс запущен!

Очень скоро Хабибуллин вернулся. Принёс пачку тысячных купюр. Сергей пересчитал, заполнил бланк заказа. И пока расписывал преимущества именно этой конструкции Хабибуллину, второй вышел – вроде бы покурить.

А через две минуты вернулся ещё с одним, одутловатым, рыхлым мужчиной в чёрном костюме. Его прежде не было, стало их уже трое, удостоверения достали и сказали: «Внезапная проверка! Все документы, ключи – на стол. Вызывайте главбуха! Где документация? Склад, приход-расход! Всем оставаться на местах!»

И не давали сосредоточиться, заговорили громко, разом, резко, отрывисто, оглушали скороговорками-вопросами в лоб, сбивая с толку! Профессионально давили, убеждали, что преступники перед ними.

Марина заохала, заахала. Слёзы на глаза стали наворачиваться, помчалась за Виталием Петровичем.

Самый молодой из проверяющих пошёл с ней, не оставил без пригляда. Один из оставшихся: «Вы отданы приказом, имеете право принимать наличность? Кассовый аппарат есть? В налоговой инспекции зарегистрирован? Опечатан?»

– Не помню, – сказал Сергей, хотя знал точно, что не имеет такого права, потому что годовая рабочая виза у него закончилась, продлевать уже не имело смысла, на неё он был сейчас обычным нелегалом, туристом, случайно забредшим в офис. Но всё это ещё надо было доказать.

– Документы на оформлении. То есть оформлен… как бы, но не до конца. Ещё. Но вот-вот буду уже оформлен. – Соврал и сам не заметил как.

Двое оставшихся наперебой стали угрожать предстоящими карами, перечислять статьи законов, характер нарушений.

Потом он вышел на улицу вместе с Толстым, стал разговаривать вокруг да около. Тот суровел одеревеневшим в неприступности лицом. Сергей старался заглянуть ему в глаза, что-то человеческое пытался отыскать, какой-то отклик на такую нечаянную беду, приключившуюся с ним не от корысти, а по обычной глупости.

– Вот интересно получается! В Латвии мы – оккупанты, никому не нужны! И здесь, получается, никому не нужно! – давил на жалость. – Товарищ меня выручил, а теперь выходит, что я его подвёл! Я вас прошу – не наказывайте его! Нет никакого злодейства в том, что произошло. Да и сумма-то – смешная. А уж по московским-то меркам вообще… «два рубля»!

Толстяк выдержал долгую паузу.

– Вы же понимаете, чем это чревато! – сказал, шевеля большими, вывороченными губами ленивого карпа, с каплей пота на кончике носа, выставляя перед Сергеем раскрытую ладонь, с намёком вертел у него перед носом, словно ждал, что сейчас туда положат «котлетку» денег.

– Конечно, понимаем! Ого-го! Ещё как понимаем! – заверил его Сергей.

– Вот и объясните своему начальству! Доходчиво и внятно.

– Странно, – думал потерянно Сергей, – ведь видно же за версту, кто он и что! Кто-то его крышует, если он так нагло весь этот спектакль ведёт, не маскируясь особенно. Да так ли сейчас важно, кто именно?

Пришёл Виталий в сопровождении Марины и проверяющего, молодого, самоуверенно-нагловатого «старшего лейтенанта», как представился он, хотя все были в штатском.

– Па-а-прошу выйти, – с пафосом предложил Толстяк Сергею и Марине, – вас вызовут! Когда надо будет.

Они ушли в цех. Рабочие кинулись к ним и наперебой стали выспрашивать – кто это, зачем и почему?

– Да мы сами толком не знаем! – сказал Сергей. – Проверка! Внезапная проверка.

На взгорке стоял джип «Нисан Патфайндер» чёрного цвета. Нездешний в своём великолепии на фоне зелёного старого цеха.

– Шикарное авто! – восхитился сварщик Володя.