Бегемот и муза

Теперь случайно полученная информация могла принести ему большие деньги и устойчивое положение. Он мог продать Толстого Васю вологодским, мог взять деньги с самого Васи за молчание. Нужно было только получить надежные доказательства, что он ведет двойную игру.

– Ты поедешь в Ниццу, – объявил он Ксюше после длительной паузы.

– Что? – Она отшатнулась, как от удара. – В Ниццу? Зачем? Никуда я не поеду!

– Ты даешь! – Борис усмехнулся. – Не в Челябинск же я тебя посылаю и не в Нижний Тагил. Ницца – чудное место, мечта поэта.

– Знаю я это чудное место! Меня там пристрелят и сбросят в море. От таких людей, как Могила, надо держаться подальше. Одно имя чего стоит! Я его и в лицо не знаю…

– А ты и держись от него подальше. Сделаешь издали несколько снимков длиннофокусным объективом. Ты ведь Васю Толстого знаешь хорошо? Снимешь его вместе с тем человеком, который придет на встречу, и сразу обратно. А потом мы с тобой заживем как Фениморы Куперы. Первым делом улетим отсюда куда-нибудь подальше, например на Сейшелы. Представляешь: теплое море, белый песок и мы с тобой, совершенно одни… Нет, еще черные официанты с ледяными коктейлями.

Борис умел иногда быть очень убедительным.

– А почему ты сам не хочешь поехать в Ниццу? – пыталась сопротивляться Ксюша.

Он постарался спрятать глаза.

– Я же не знаю в лицо Васю, а ты знаешь. И потом, меня самого слишком хорошо знают ростовские. Если я появлюсь неподалеку от Могилы, это вызовет нежелательные вопросы. И вообще, девушке гораздо легче подобраться к «Савою».

В действительности он понимал, как опасна задуманная им операция, и не хотел рисковать собственной головой. Таскать каштаны из огня чужими руками ему не впервой.

– А купишь мне норковую шубу? – спросила Ксюша, уже окончательно сломленная.

– Обязательно! – радостно согласился Борис. – Хотя на Сейшелах она тебе совершенно не понадобится.

Новичкам и «чайникам» всегда везет.

Ксюша сняла комнату с балконом в двух кварталах от «Савоя» и сумела сделать несколько отличных фотографий. На двух из них хорошо был виден Толстый Вася, дружески беседующий с пожилым загорелым мужчиной, волевое морщинистое лицо которого говорило о привычке командовать и умении не задумываясь подписывать смертные приговоры. На третьей фотографии появился еще один человек – смазливый длинноволосый юноша с капризным лицом избалованного ребенка. Звезда российской эстрады Феликс.

Феликс вбежал на террасу «Савоя» и недовольно обратился к Толстому:

– Вася, чем ты здесь занят? Я тебя нигде не могу найти. С кем это ты секретничаешь? О, я, кажется, знаю этого мужика, где-то я его видел…

Хорошая память на лица сослужила Феликсу плохую службу.

Могила подтвердил свое умение не задумываясь подписывать смертные приговоры.

Несколько часов спустя эстрадный певец Феликс не вписался в крутой поворот на горной дороге неподалеку от Ниццы и сорвался вместе со взятым напрокат «Ягуаром» с пятидесятиметровой высоты.

– Сиди в Ницце, загорай! – приказал Борис своей подруге, когда она позвонила на следующий день. – Возвращаться пока опасно. Когда будет можно – я тебя вызову.

Сам он решил, что пора готовить почву для сбора урожая.

По зрелом размышлении Борис пришел к выводу, что сдавать Толстого вологодским не в его интересах. Бандиты вряд ли заплатят хорошие деньги, а рассчитывать на их благодарность может только очень наивный человек. Другое дело – Вася Толстый. Чтобы спасти свою шкуру, этот выложит любые деньги. А деньги у него, безусловно, есть. Кроме того, что он зарабатывает как импресарио Феликса, Вася балуется еще торговлей кокаином с молчаливого согласия вологодских. Да и кое-какие грешки посильнее за ним тоже водятся.

Вася Толстый вернулся в Россию сразу после трагической гибели Феликса.

Буквально на следующий день после возвращения ему позвонили, и незнакомый мужской голос предложил купить несколько фотографий, сделанных на террасе гостиницы «Савой».

Вася на какое-то время потерял дар речи.

Надо отдать ему должное, он собрался быстро и ответил почти спокойно:

– Сколько вы хотите?

– Миллион. Миллион баксов.

– Это слишком много.

– А твоя жизнь – это не слишком много? – насмешливо спросил Борис. – Ты ценишь ее дешевле? Что ж, на фотографии найдутся другие покупатели. Чекан, к примеру.

После смерти молодого рискового Вагона вологодская группировка на какое-то время оказалась без сильного лидера. Двое соперников, претендовавшие на главенство, попытками свалить друг друга только ослабляли ее. В это самое время на свободу вышел старый опытный авторитет по кличке Чекан. Одного из претендентов на главенство у вологодских он убил, второй сам прибежал к нему с почтением. Безвластье кончилось: Чекан взял группировку в сильные руки.

Этим-то именем Борис и припугнул Толстого.

Даже по телефону было слышно, как Вася испугался.

– Не надо спешить, – выдавил наконец импресарио покойника. – Не сомневаюсь, что мы договоримся. Но мне нужно время, чтобы собрать деньги. Миллион – это все же очень большая сумма.

– Жизнь тоже достаточно дорогая вещь, – ответил Борис. – Хорошо, даю тебе два дня.