Бегемот

Газета выпала из рук Алека обратно на стол. Прежде он никогда не видел своих фотоснимков, и впечатление было странным, все равно что смотреть на себя в застывшее зеркало.

— У меня что, в самом деле такие большие уши?

— Почти. И о чем вы только думали?

Подняв чашку, Алек уставился на свое искаженное отражение, поблескивающее на черной поверхности напитка. К насмешкам Фольгера он давно притерпелся, но вот это… Сейчас на него как будто бы любопытно таращился целый мир, и все секреты его семьи оказались выставлены напоказ.

— Этот репортер, Мэлоун, слишком много знал о планах комитета. То интервью было единственным способом как-то его отвлечь. — Алек еще раз мельком глянул на фото, разглядев при этом заголовок: «Пропавший наследник». — Так вот почему экипаж так обходителен со мной. Они теперь знают, кто я.

— И не только они, Алек. У Британии, само собой, в Нью-Йорке есть консульство. Информация о вас не укрылась даже от тугодумов дипломатов. Эту газету с помощью какого-то чудовищного орла направил капитану Хоббсу лично лорд Черчилль.

— А к вам-то она как, черт возьми, попала?

— С некоторых пор мы обмениваемся сведениями с доктором Барлоу, — откинулся в кресле ландграф. — Интереснейшая, надо сказать, женщина.

От этих слов Алек распахнул глаза.

— Да не волнуйтесь вы, — сказал Фольгер. — Всех своих секретов я ей, конечно же, не выболтал. Кстати, а как там ваш друг Дилан?

— Дилан? Иногда он меня поражает. — Алек вздохнул. — В каком-то смысле я снова оказался в плену благодаря ему.

Кофейная чашка Фольгера замерла на полпути к губам.

— Как вас прикажете понимать?

— Он убедил меня, что безопасней будет сдаться, чем бежать. Там на нас действительно надвигалась целая дюжина османских шагоходов. Но дело не только в этом. Он, похоже, уверен, что я сроднился с этим кораблем. — Алек вздохнул. — Что с того, если и так? Не успеем мы вернуться в Британию, как меня посадят в клетку.

— Я бы об этом пока не беспокоился. — Ландграф как бы невзначай посмотрел на окна каюты. — Вы, часом, не обратили внимания?

Алек поглядел в окно. Прошлой ночью, когда у него от усталости слипались глаза, воздушный корабль, судя по всему, направлялся вдоль пролива обратно, уводя бегемота к Средиземному морю. Теперь же мимо снова плыли горы в оранжевых мазках первых утренних лучей. Их длинные тени тянулись сквозь туман влево.

— Мы что, направляемся на восток?

Фольгер укоризненно поцокал языком.

— Что-то вы медленно соображаете. Я уверен, ваш друг Дилан все сразу смекнул.

— Не сомневаюсь. Но почему мы летим в сторону Азии? Ведь война же в Европе?

— На момент начала войны корабли германского флота были рассредоточены по всем океанам. «Гебен» и «Бреслау» не единственные, за которыми охотятся англичане.

— Вы знаете, в какую страну Азии мы держим путь?

— Увы. Доктор Барлоу на этот предмет не особо распространяется. Но сдается мне, рано или поздно мы окажемся где-нибудь в Токио. С месяц назад войну Германии объявила Япония.

— Ах да, конечно.

Алек задумчиво смотрел на проплывающие внизу горы. Японцы считались дарвинистами с той самой поры, как подписали в тысяча девятьсот втором году пакт о сотрудничестве с Британией. Только в уме как-то не укладывалось, что искра войны, вспыхнувшая со смертью его родителей, вдруг разрослась за пределы Европы и постепенно охватывает весь земной шар.

— Кружной путь не вполне удобен, но, по крайней мере, ваше заточение откладывается, — сказал Фольгер. — Война с русскими боевыми медведями у Австро-Венгрии не складывается, так что ваш выход на сцену может наступить быстрее, чем я предполагал. — Он ткнул в газету, как в тухлую рыбу. — Я имею в виду время раскрыть то немногое, что вы пока еще не разболтали всему свету.

— Вы имели в виду это? — Алек вытянул из кармана футляр со свитком.

— Уф-ф! Я боялся даже спросить, при вас ли эта бумага.

— Можно подумать, я бы ее потерял! — возмутился Алек, но тут же вспомнил, как по собственной рассеянности чуть не лишился однажды папского письма. Однако после казуса с таксомотором он постоянно держал письмо при себе.

Помнится, вчера при обыске на входе в корабль кто-то из рядового состава нашел у Алека этот футляр и открыл. Но витиеватая латиница папской буллы ничего ему не сказала, и он вежливо возвратил документ.

— Граф, я же не полный болван. По сути, это письмо — причина, отчего я проигнорировал ваш совет и остался в Стамбуле.

— Что вы имеете в виду, ваше высочество?

— Беспочвенная междоусобица среди моей родни обернулась этой войной, и теперь мне надлежит ее остановить. — Алек поднял футляр как распятие. — Это воля небес, и она указывает, что я должен делать. Не прятаться трусливо, а занять подобающее мне место и положить конец бойне!

Какое-то время ландграф пристально на него смотрел, после чего сложил пальцы домиком.

— Это письмо не гарантия того, что вы займете трон.

— Знаю. Но слово самого Папы хоть что-то да значит.

— О, я совсем забыл! — Фольгер досадливо отвернулся. — Вы же все это время пребывали в стране нехристей и еретиков! Вы и не слышали новостей из Ватикана!

— Новостей?