Беги!

Чёрная Toyota Rav 4 рядом со мной ожила, загудела. Тут же пикнула, разблокировав двери. Миг спустя Лена вылетела из подъезда.

— Что встал? — крикнула она. — Залазь!

— Не знал, что у тебя есть машина, — сказал я, когда мы на скорости под сорок выскочили со двора.

— А что ты вообще обо мне знал? — Лена вытащила из «кармашка» в дверце тонкую сигарету, прикурила, не сводя глаз с дороги.

Тут она была права. Я ничего о ней не знал. Ни о ней, ни о Виталии. Так же, как они обо мне.

Машин на дороге было мало. Лена, наплевав на камеры, лавировала, перемещаясь из ряда в ряд. Спидометр колебался между отметками «80» и «100».

— В Краевую? — спросил я.

— Угу. Блин… Кроссовки — насквозь!

Я задрал левую ногу, посмотрел на прожжённые подошвы. Лена бегала в обычных, на пене, а у меня подмётка была покрепче, но тоже прогорела почти до конца. Я развязал шнурок, стянул кроссовок, морщась от боли. Скатал носок.

— П**дец, — резюмировала Лена, бросив беглый взгляд на мою стопу.

Кожа покраснела, вздувались волдыри. Только сейчас, запоздало, пришла боль. Скрипнув зубами, я раскатал носок обратно и натянул кроссовок. Придётся потерпеть, деваться некуда.

— Дебил толстожопый! — рычала Лена сквозь зубы. — Зачем он на него кинулся? Он ведь только этого и хотел!

— Может, у него не так много опыта в противостоянии нечистой силе, — отозвался я.

— Поумничал, типа? Молодец, возьми в бардачке печенюшку.

— Сама грызи свою печенюшку.

Мы нагнали скорую на середине пути. Лена чуть сбавила обороты, пристроившись в хвост «Газели», и вдруг, выругавшись, вдавила тормоз.

— Что?.. — Закончить вопрос я не успел.

Перед капотом из ниоткуда появился чёрт и побежал задом наперёд, смеясь и размахивая лапами. Он радостно подпрыгивал, выделывая в воздухе танцевальные пируэты. Хлопал в ладоши и корчил рожи.

Лена нажала на газ, с ненавистью глядя на него. Я сжал кулаки. Если его можно сбить…

Чёрт невысоко подпрыгнул, повернулся в воздухе и, пройдя сквозь лобовое стекло, шлёпнулся на заднее сиденье.

— Спасибо, шеф! — заорал он. — До Краевой за сотку домчишь? Дельце у меня там, дельце неотложное! Душу надо забрать, честно заработанную.

— Вон из моей машины, мразь! — завопила Лена, вцепившись в руль так, что захрустел пластик.

— Да ради чёрта! — хихикнул чёрт и легко выскочил обратно через стекло.

В два прыжка настиг скорую и влетел внутрь сквозь задние двери.

— Нет! — Лена врезала кулаком по клаксону. — Не смей, скотина!!!

* * *

Всё заняло не меньше часа. Без Лены я бы, наверное, и за неделю ничего не добился. Она, как ужаленная, носилась по больнице, орала на всех, трясла каждого встречного человека в халате.

Мы не знали фамилии, знали только имя и особые приметы. Но врачей в больнице было полно, и вряд ли для них пациенты с избыточным весом были невесть каким событием.

Наконец, когда мы сидели рядом на стульях, к нам подошла медсестра. Молодая аккуратная девочка, наверное, вчерашняя студентка. Сунув руки в карманы халата, спросила:

— Про Игнатьева вы спрашивали?

— Виталий? — вскинулась Лена. — Толстый?

Медсестра кивнула и, помешкав, сказала:

— Умер.

Как молотом по голове. Мы секунд десять сидели, не шевелясь и не дыша, не в силах поверить.

— Как — умер? — первым очухался я. — Вы уверены? Виталий… Степанович! — вспомнил я отчество.

— Обширный инфаркт. Мне очень жаль…

Лена молча уронила лицо в ладони. А я всё хотел что-то выяснить, всё хотел как-то оспорить безжалостный факт.

— Отчего… То есть… Что послужило причиной?

Медсестра пожала плечами:

— Люди с избыточным весом всегда в группе риска. А он, как я поняла, бегать ещё начал. Такая нагрузка…

— Так он для того и бегал, чтобы вес сбросить! — прорычала Лена, как будто медсестра была прокурором, выдвигающим обвинения.

— В таком возрасте надо было начинать с ходьбы…

— Не мог он начинать с ходьбы, — сказал я, положив руку Лене на спину. — Он должен был бежать…

* * *

Мы долго молча сидели в машине возле дома Лены. Она курила сигарету, глядя перед собой невидящим взглядом. Рука дрожала. Мои тоже дрожали, я сложил их на груди. Посмотрел на своё отражение в зеркале заднего вида… Да, теперь уже точно — седые пряди. Почему-то меня это открытие даже не взволновало. Перешёл за ту черту, когда ещё мог волноваться по пустякам.

Посмотрел на Лену. Её светло-русые волосы тоже разбавились белёсыми нитями. А ведь ей всего-то лет двадцать пять… Максимум.

— Из нас троих он был самым сильным. — Лена стряхнула пепел в выдвижную пепельницу. — Самым сильным… Как мы теперь?

Она посмотрела на меня, ожидая ответа на вопрос.

Я молчал. Вернуться на эту адскую дорожку казалось верхом идиотизма. Чего мы там добьёмся? Добежим до самого ада, где нас порвут на части легионы чертей?

— Семён. — Рука Лены коснулась моего плеча. — Он говорил: не останавливаться. Ни за что не останавливаться.

— А сам — остановился…

— Но мы — ещё нет!

— И что мы можем?

— Нас всё ещё трое. Ты разве не чувствуешь?

Я покачал головой, но это была ложь. Потому что я чувствовал. Сильнее, чем прежде, чувствовал, что когда приду туда — они будут меня ждать. Двое. Лена и Виталий.

— Слушай, — вздохнул я.