Беги!

– Да бесит! – воскликнула Лена. – Нас будто привязали друг к другу. Во сколько ни приди – вы тут торчите. Две недели отдыхала – и вы тоже. Прихожу – нате вам, пожалуйста, всё те же рожи.

Она пыталась тоном и жестами изображать раздражение, но чувствовалось другое. Кажется, Лене было страшно и непонятно. И хотелось, чтобы всё это как-то объяснилось.

– Такова жизнь, – философски заметил я. – Либо се ля вы, либо се ля вас.

– Чего? – скривилась Лена.

– Бывает, ты ешь медведя, а бывает – медведь тебя, – выдал я ещё более загадочную сентенцию и побежал, держа палку за середину. В конце концов, я ведь за этим сюда пришёл.

***

Мягкая пена приятно пружинила от асфальта. Уже не так приятно, как прежде. Наверное, скоро придётся сменить кроссовки. И, может, даже взять модель подороже. Теперь я к этому готов.

Под плотный гитарно-электронный саунд я вновь вернулся в то состояние, охота за которым и заставляла меня вставать в такую рань и тащиться на улицу. Я бежал, дышал, слушал и чувствовал, как покой и уверенность переполняют меня.

Я больше не был одинокой песчинкой во враждебной вселенной. Каждым шагом я будто подключался к миру, вносил в него недостающий порядок. Сердце размеренно стучало, воздух наполнял лёгкие, кровь бурлила от кислорода.

Мимо меня пронеслась Лена, сжимая смартфон, с безмятежной улыбкой на лице. Я обогнал пыхтящего Виталия. Вот сила воли у мужика! Я б давно забил. Мыслимо ли дело – такую тушу двигать? И отнюдь не похоже, будто тренировка доставляет ему радость. В отличие от меня и Лены, он не отдыхал и не проветривал голову. Он напряжённо работал, не получая от этой работы никакой видимой отдачи. Может, конечно, весы дома сообщали ему что-нибудь обнадёживающее…

Собачники появились минут через двадцать.

«Мистика», – вспомнились мне слова Лены.

По-другому не скажешь. Их было десять, и все они пришли одновременно, с двух сторон. Неведомая сила тащила их к беговой дорожке. Я обречённо нажал на кнопку гарнитуры, глуша музыку, и сбросил наушники на шею.

Поводков ни у кого не было. Собаки – большие, маленькие, средние – понеслись к нам, гавкая на разные голоса. Хозяева молчали. Тётка в халате казалась их предводительницей. Она застыла посреди дорожки в своей монументальной позе, со сложенными на груди руками.

– Опять припёрлись? – взвизгнула она.

Её псина, которая, казалось, ненавидела меня больше всех, бросилась ко мне. Я перехватил палку, размахнулся. Палка просвистела в паре сантиметров от собачьей морды. Взвизгнув, собака отпрянула.

– Ты охерел? – завопила тётка. – Я сейчас тебе знаешь, куда эту палку засуну?!

– Фу!!! – загремел Виталий, перекрикивая и тётку, и всех собак разом.

Взвизгнула Лена. Я резко повернул голову. На неё набросилась чёрная здоровенная псина. Действительно здоровая, повыше колена, наверное. Свалила девчонку с ног, кинулась к горлу. Лена подняла руки, вцепилась ей в шею, пытаясь защититься.

Я побежал к ней через поле.

– Да он играет просто, – послышался мужской голос. – Играет, вы не бойтесь. Он играет…

Как будто в бреду повторял одно и то же, не понимая смысла произносимых слов.

Я прыгнул, размахнулся и обрушил палку на хребет пса. Тот взвизгнул, соскочил с Лены. Она тут же поднялась на ноги. Я заметил кровь на её ладонях.

Пёс, глухо рыча, отбежал было, но тут же повернулся ко мне. На меня смотрела самая настоящая смерть. Отбиться от этого чудовища палкой было бы нереально, даже если забыть о ещё девятерых исчадиях ада.

– Он играет! – беззаботно говорил мужчина, переминаясь с ноги на ногу метрах в десяти от нас. – Не кусается, играет просто. Вы не бойтесь.

Пёс приготовился к прыжку. Всхлипнула, прячась мне за спину Лена. В этот момент меня перекрыло наглухо. Я сделал шаг навстречу псу, резко наклонился и уставился ему в глаза.

Пёс отпрянул.

– Пошёл вон отсюда! – прорычал я, и где-то в глубине души мне самому стало не по себе от этого звука. – Пош-ш-шёл, выродок!

Я не отпускал его взглядом, и пёс пятился, глухо ворча.

Справа послышалось частое дыхание, и тут же ногу пронзила резкая боль. Завопив, я долбанул палкой, не глядя. Удар, визг, и собака тётки-предводительницы отскочила от меня прочь.

Что-то затрещало, ещё одна собака завизжала. К нам ковылял Виталий, сжимая в руке фонарик-электрошокер. Не я один подготовился к забегу.

– Суки, да вы чё, вообще поехавшие, да? – дрожащим голосом крикнула Лена. – Я щас полицию вызову, мне насрать!

Руки у неё тряслись, она пыталась разблокировать смартфон, размазывала кровь по экрану.

– Зови! – донёсся визг. – Зови-зови! Давненько я ментовщинку не имел!

Только не это… Опять. Я видел его так же отчётливо, как собак, как их долбанутых хозяев, как Лену и Виталия, которые тоже, широко раскрыв глаза, смотрели на чёрта.

Он хохотал. Прошёлся колесом по полю, прыгнул, сделал сальто в воздухе, приземлился на копыта.

– Трахни-трахни мусорка́! – напевал он. – Раком, по-собачьи! Нехер было нос совать свой в дела чертячьи!

Чёрт подскочил к мужику, который продолжал лепетать о том, что его пёсик просто играет, легко нагнул его и, пристроившись сзади, начал показывать то, о чём говорил.