Беги, а я буду отстреливаться (СИ)

И эта правда бьет Малфоя по коленям. Бьет по лицу отрезвляющими пощечинами. Жизнь настолько очистилась, что когда-то заклятый враг так просто говорит ему такие личные вещи. Как приятелю, достойному чтобы это услышать…

— Тогда до завтра, — мнется, думает и наконец добавляет. — Гарри.

Малфой аппарирует в Мэнор и замирает.

Чувства которые он зарывал в землю вновь начинают пускать корни, разрастаться.

Гермиона сидит в кресле и смотрит на огонь. Ее рубашка расстегнута почти полностью, лишь портупея на ней не дает ткани разъехаться по сторонам.

Она блядски убивает его сейчас.

Драко злится. Видит синяк на ее скуле и это подрывает его, хуже Бомбарды.

— Ты больше не выйдешь из этого дома, Грейнджер, — ошпаривает ее морозным тоном.

Его внутренний пес срывается с цепи. Он не умел по другому. Только не с ней.

Гермиона молчит и даже не смотрит в его сторону, тем сильнее раздражает его.

— Ты больше не будешь охранять меня, поняла?

Боязнь за нее сделала его таким: агрессивным, сломанным, срывающим злость на ком угодно.

«Ты не просто моя работа, Драко»

Блядь!

Грейнджер задушила в нем ненависть к ней и сама же взрастила ебанное светлое нечто. Оно кусалось и жглось. Прямо в сердце. Прямо там, где у него было пусто. Заняла собой все его мысли и переписывала на свой грейнджеровский лад.

Она даже не смотрит в его сторону…

— Посмотри на меня! — голос срывается в крик. — Ты пострадаешь из-за меня! Разве не видишь, что я приношу только смерть!

Не смотрит в его сторону…

И этого достаточно. Малфой подлетает к ней и с ебанного размаха хватает за локоть, тянет на себя, чтобы Гермиона встала на ноги и наконец сожгла его своим взглядом.

Так и случается.

Они стоят напротив друг друга. Только вот теперь, Грейнджер медленно опускает голову вниз. Прямо туда, где сейчас колет острие его палочки. Прямо в ее живот.

— Ты говорила, что тебя отстранят, если нападешь на меня, — жалит ее. Снова и снова. — Тогда давай, Грейнджер. Доставай палочку!

Девушка не шевелится. Гладит его взглядом. Боже. Сколько в ней этого…

Ебанного света!

- Достань свою палочку, блядь!

Малфой чувствует, что раскалывается. Ее глаза убивают его прямо сейчас! Взгляд лупит по хребту, по нервам, гвоздями в кости и в крышку его гроба. Глотка сохнет. Першит. Он чувствует, как трясется рука. Хочется стереть ее воспоминания о нем. Чтобы она смотрела на него, как в первый день их встречи.

Где ее ненависть к нему?

Где ее блядская ненависть?

— Поцелуй меня, Драко…

Наверное так умирают…

Наверное так перед смертью хочется жить… Малфой глотает стон и срывается. Хватает ее за горло и ведет к стене. Давит, душит и видит, как ей это нравится. Блядь!

Он выбивает из ее легких воздух, когда с силой прикладывает к стене. Приближает свое лицо к ней и дышит огнем. Смотрит в глаза. Ненавидит ее такую.

Открытую для него.

— Останови меня, Грейнджер! — почти умоляюще.

Гермиона резко хватает его за ремень и тянет на себя. Еще ближе. Вот прямо здесь, блядь, идеально совпадая. Боже!

— Поцелуй меня…

И Малфой целует. Исполняет ее просьбу. Впивается с яростью в губы. В ее горячий рот. Трахает его языком, с оттягом. Стонет, сильнее сжимая пальцы на ее тонкой шее. Он уверен, там останутся синяки. Его метка на ней…

Она его.

От корней волос, до кончиков ногтей. Грейнджер его!

А потом он чувствует ее ладонь на своем паху — и все, нахрен, по-новой.

Наверное, так умирают…

Драко разрывает поцелуй и отстраняется от нее. Они оба загнанно дышат, будто высасывали друг из друга жизнь.

Гермиона облизывает губы. Боже, облизывает свой блядский рот, о котором он мечтал. Малфоя кренит от одного ее вида. Он опускает взгляд ниже, прямо на ее грудь и видит из под рубашки торчащие соски.

Мерлин, дай ему сил.

Он ухмыляется одним лишь уголком губы. И наводит на нее палочку.

— Я хочу видеть тебя в одних ремнях… как же я хочу увидеть тебя голой, Грейнджер, — договаривает и взмахом палочки уничтожает ее аврорскую форму, оставляя девушку в одних трусиках. — Блядь …

Гермиона прекрасна. Она будто травит его. Лучший яд в его жизни. Прикусывает нижнюю губу и идет к нему навстречу. На ее бедре ножны. И это чертовски сексуально выглядит. Опасная, опасная Грейнджер.

— Сядь.

Драко опускается на диван, не переставая смотреть на нее снизу вверх. Чертова игра началась. В брюках становится тесно. Член стоит колом только от одного ее вида. Боже.

Гермиона садится на его бедра и кладет руки на плечи, елозит задницей, пристраивается.

— Блять, Гермиона, что ты со мной делаешь? — шепчет, тянется к ее губам.

И ломается от ее:

— Убиваю…

Наверное, так умирают…

От ее голоса. От ее поцелуя. От ее тела. От ее жизни в нем.

Драко давит вздох. И целует ее. Целует. Опять, и опять. Срывается на ней. Его жизнь была ломаная и неправильная. Сплошные острые углы, и не было в них никаких округлостей. Одни рытвины. Но не с ней. Грейнджер ведет его вперед. Тянет. Вытягивает из жуткой пучины.

Она рядом.

Здесь.

С ним.

Идеально, блядь, совпадая!

Малфой разрывает поцелуй и смотрит на Гермиону. Будто по новой. Мерлин, какая она красивая, даже смотреть больно. Опасная. Открытая. Обнаженная…

Для него…