Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет

– Киэлью застрелили сегодня утром. Так что говорите, и побыстрее. У меня хватит доказательств, чтобы запетлевать вас на двадцать лет. Помните об этом!

Я хмуро смотрела на него, не зная, как вести себя дальше.

«Запетлевать» – жаргонное словечко, так называют заключение в замкнутой петле временного поля. Преступников заключают в повторяющуюся петлю времени продолжительностью восемь минут на пять, десять или двадцать лет. Обычно это делается в прачечной самообслуживания, в приемной врача или на автобусной остановке. Зачастую в вашем присутствии время близ петли для окружающих замедляется. Ваше тело стареет, но вы обходитесь без еды и питья. Это жестоко и противоестественно, зато дешево и не требует ни решеток, ни охранников, ни пищи.

Я открывала и закрывала рот, словно выброшенная на песок рыба.

– Расскажите нам все о вашем отце – и выйдете отсюда на свободу.

На лбу у меня выступили капли пота. Я смотрела на Скользома, Скользом смотрел на меня, пока наконец мне не пришел на помощь Брекекекс:

– Мисс Нонетот тем утром работала для нас, ТИПА-13, сэр, – негромко и невозмутимо произнес он. – Киэлью был замешан в подстрекательстве неандертальцев к бунту. Операция являлась секретной. Спасибо, мисс Нонетот, но нам придется рассказать ТИПА-1 правду.

Скользом гневно зыркнул на неандертальца, который ответил ему бесстрастным взглядом.

– Почему вы мне об этом не доложили, Брекекекс?

– Вы не спрашивали.

Теперь единственное, в чем мог обвинить меня Скользом, так это в переводе часов назад. Он зарычал.

– Если ваш папаша что-то затевает, а вы от нас это утаили, я позабочусь, чтобы вас запетлевали по ту сторону Большого Взрыва!

Он перевел дух и ткнул пальцем в Брекекекса.

– Если вы лжесвидетельствовали, то я и вас засажу! Вы возглавляете неандертальский штат ТИПА-13 по одной-единственной причине – для показухи!

– Непонятно, как вы стали доминирующим видом, – не выдержал наконец адвокат. – При вашей-то злобе, нетерпимости и тщеславии.

– Это краеугольный камень нашей эволюции, Брекекекс. Мы менялись и приспосабливались к враждебной среде. Нам это удалось, а вам нет. Что и требовалось доказать.

– Не прикрывайте свои грехи Дарвином, Скользом, – ответил неандерталец. – Это вы сделали нашу среду обитания враждебной. И вы тоже погибнете. Но не из-за появления другого доминантного вида. Вы сами себя погубите.

– Чушь, Брекекекс. У вас был шанс, и вы его упустили.

– У нас тоже есть право на здоровье, свободу и стремление к счастью.

– С точки зрения закона – нет, – спокойно ответил Скользом. – Эти права принадлежат только людям. Если хотите равенства, обратитесь в «Голиаф». Он вас возродил. Он ваш хозяин. Если повезет, вы, может быть, даже окажетесь в опасности, как и мы. Попросите как следует – и снова превратитесь в вымирающий вид.

Скользом захлопнул папку с моим делом, схватил шляпу, вынул обе кассеты и ушел, не сказав больше ни слова.

Как только дверь за ним захлопнулась, я облегченно вздохнула. Сердце стучало, как паровой молот, но меня пока не арестовали.

– Мне жаль мистера Киэлью.

Брекекекс пожал плечами.

– Он был несчастлив, мисс Нонетот. Он ведь не просил, чтобы его возрождали.

– Вы солгали ради меня, – не веря себе, сказала я. – Я думала, неандертальцы не умеют лгать.

Он несколько секунд смотрел на меня.

– Не то чтобы не умеем, – ответил он наконец. – Нам просто незачем. Мы помогли вам потому, что вы хороший человек. В вас есть агрессивность сапиенсов, но вы и сочувствовать умеете. Если вам еще понадобится помощь, мы к вашим услугам.

Обычно спокойное и неподвижное лицо Брекекекса искривилось в гримасе, обнажив два ряда редких зубов. В первое мгновение я испугалась, но потом осознала, что имею честь видеть улыбку неандертальца.

– Мисс Нонетот…

– Да?

– Наши друзья зовут нас Брек.

– А меня мои – Четверг.

Он протянул мне громадную лапищу, и я с благодарностью ее пожала.

– Вы хороший человек, Брек.

– Да, – медленно ответил он, – нас такими возродили.

Он забрал свои заметки и ушел.

Через десять минут я вышла из здания ТИПА и направилась к Лондэну в кафе. Его там не было, поэтому я заказала кофе и ждала его минут двадцать. Он так и не появился. Я оставила записку для Лондэна у хозяина кафе и поехала домой, полагая, что в преддверии грядущего конца света, после того как я едва избежала случайной гибели «в результате стечения обстоятельств», попала под суд неизвестно за что и видела пропавшую пьесу Шекспира, ничего странного со мной приключиться больше просто не может. Но я ошибалась. Очень сильно ошибалась.

Глава 9. И перемен все меньше