Беги, дорогая, беги

– И все же, – настаивала я. – Она хотела мне что-то сказать… Когда я говорила с ней днем, она показалась мне расстроенной. Словно то, что она намеревалась рассказать – неприятная вещь. И потом, тот мужчина в кустах… Когда он меня увидел, то побежал.

– А обычно от тебя мужчины не бегают, и это задело твое самолюбие? – усмехнулся Игнат, но, заметив мой свирепый взгляд, миролюбиво заявил: – Все, молчу.

– Просто это очень странно. Ты не находишь?

– Нет. Может, девчонка вообще решила над тобой подшутить… Назначила встречу и не пришла. А тот мужчина – ее знакомый, которого она послала проверить, явишься ли ты.

– Богатая у тебя фантазия, – прокомментировала я. – Но это вряд ли. Катя не из тех, кто способен на такие шутки. Слушай, а номер Ваньки у тебя есть?

Игнат скривился, но телефон протянул.

– Есть. Звони.

Я набрала номер и замерла, вслушиваясь в гудки. Ванька ответил через несколько секунд.

– Привет, это Ева, – сразу заговорила я.

– Привет.

Голос у него был бодрый, но будто бы виноватый, и я решила, что он чувствует сожаление из-за того, что сказал днем. Поэтому мирно сообщила:

– Вань, извини, что отвлекаю, но ты не знаешь, где Катя?

– Катя? – Ванька даже растерялся. – А она уехала. А что такое?

– Уехала? Куда?

– В деревню, к бабке своей. Что-то там у них случилось, вот она и сорвалась. Я как от Соньки вышел, так сразу пошел ее на автобус провожать.

– Ага, ясно. Спасибо.

– А зачем тебе Катя? – полюбопытствовал Ванька.

– Да так, хотела рецепт один спросить, – туманно ответила я. Игнат с интересом взглянул на меня, а я продолжила: – Ладно, пока.

Когда я вернула телефон Игнату, он с усмешкой спросил:

– Чего ж правду не сказала?

– Не знаю.

Я и вправду не знала, почему не рассказала о Катином звонке. Но, если все-таки предположить, что она хотела поговорить о Ваньке, а потом семейные обстоятельства вынудили ее уехать, то она может захотеть вернуться к нашему с ней разговору, когда окажется снова в городе. Поэтому я промолчала.

Домой Игнат торжественно внес меня на руках и водрузил на диван, затем отправился на кухню. Оттуда он вернулся с аптечкой, и, сев рядом, положил мою ногу себе на колени.

– Сильно болит?

– Нет, уже не болит, – ответила я. – Но от лечебного массажа не откажусь.

Произнеся последние слова, я испуганно прикусила язык: что со мной происходит? Когда это я стала такой раскрепощенной и дерзкой? Прежняя я никогда бы такого не ляпнула, тем более Игнату. Игнату, который фактически принудил меня быть с ним…

«Успокойся, дура, никто тебя не принуждал», – сказала я самой себе. «Ты с ним потому, что сама этого хочешь».

Игнат сосредоточенно массировал мою щиколотку, глядя вниз. Прядь темных непослушных волос упала ему на лоб, испещренный морщинками – Игнат хмурился, будучи полностью поглощенным процессом. Моей ноги он касался так, словно держал какую-то невероятно ценную вещь: нежно, и в то же время крепко, бережно разминая мышцы.

– Массаж волшебный, – сказала я. Он оторвался от созерцания моей ноги и уставился на меня. Коротко улыбнулся, но эта улыбка преобразила его лицо – передо мной словно сидел добрый принц из сказки.

– Но?

– Но одним массажем ты не отделаешься, – прошептала я, протягивая ему руку. Игнат все понял без слов – взгляд его потемнел от страсти, и через несколько секунд мы уже самозабвенно целовались на диване, сбросив на пол аптечку.

Ночевать Игнат остался у меня. Я не стала возражать – почему и нет, собственно? А утром даже встала пораньше, чтобы приготовить ему завтрак. Когда бодрый Игнат оказался на кухне, я задумчиво пила кофе, всматриваясь в окно.

Как бы я не отрицала, вчерашние Ванькины слова меня задели. Я снова и снова напоминала себе о том, что из-за Игната пострадали ни в чем неповинные люди, а я продолжаю оставаться с ним, делая вид, что ничего не произошло. Нормально ли это? Наверное, нет.

Чувствую ли я себя виноватой? Тоже нет. Тогда что же не дает мне покоя?

«Ты просто злишься на себя, что не смогла противостоять ему», – шепнул мне внутренний голос. «Вот и придумываешь всякую чепуху».

– Доброе утро, дорогая, – Игнат вышел из душа бодрый и свежий, нагнулся, поцеловав меня в щеку. Я отвернулась, и это вызвало у него недовольство. – В чем дело?

– Помнишь, моих парней кто-то избивал? – спросила я. Игнат поморщился, сел напротив.

– Помню, что ты обвиняла в этом меня.

– А это был не ты?

– Господи, Ева…

– Просто ответь.

– Нет, это был не я.

Игнат отложил вилку в сторону и с возмущением уставился на меня. С сарказмом спросил:

– Теперь я могу поесть?

– А перевод Леши в другую больницу – это тоже не ты?

По лицу Игната пробежала тень. Сиюминутная, но я ее заметила. И теперь ждала ответа, сидя напряженная, как струна.

– Зачем тебе это? – наконец произнес Игнат. – Ты считаешь меня чудовищем, которое избивает твоих парней, а после высылает их из города?

Я молчала.

– Видимо, считаешь, – кивнул Игнат. – Скажи, дорогая, а если это так, ты что, меня бросишь?

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Потому что это бред, – отрезал Игнат и встал, собираясь уйти. Я прошла за ним в прихожую, и, прислонившись к стенке, смотрела, как он одевается.