Беги, хомячок, беги

— Понятно, — Антон тяжело опустил кружку на стол между нами, пальцы на ручке от напряжения побелели. Скривился, как от горькой редьки, уставился хмуро на закат. — Знаешь, почему я до сих пор холостой? Да, баб тут меньше, чем мужиков, так и я не урод и не бедняк, захотел бы, нашёл бы себе пару. Только вот жизнь тут… Такая. Сегодня есть человека, а завтра нет его. Эдем, мать его. Только официально каждый год треть миллиона по тем или иным причинам гибнет. В Техасе, конечно, смертность раз в десять ниже, чем в каком-нибудь местном Конго или Халифате, но всё же…

— Боишься кого-то вдовой сделать?

— Вдовой сделать. Вдовцом стать. Сирот оставить, — Антон отхлебнул пиво, замолк.

— По статистике сто процентов людей умирают, — пожал я плечами. — Мне казалось, что с Ариэль у тебя всё серьёзно, решил сдать назад?

— Не, ты чё, — наёмник аж подхватился. — Успокоится вокруг Энтони всё, пойду предложение делать, официально. Руку там просить, кольцо, все дела. Просто…

— Ну вот и забей на всё остальное, — я дотянулся, хлопнул его по плечу, чуть ладонь не отшиб. — Живи полной жизнью, делай, что от тебя зависит, остальное приложится. Говорят, что только одно из десяти начинаний заканчивается успехом. Кто-то думает, что это отличное оправдание, чтобы ничего не делать. Я же считаю, что если не пробовать, то шанс на успех вообще нулевой. Маршалл тебе не откажет. А откажет, так останется без дочки, Ариэль с тобой сбежит на раз-два. И стройте своё счастье, ни на что и ни на кого не оглядываясь.

— Самый умный, да? — Антон поднялся, потянулся с хрустом. — Тебе хорошо, за ноутом-то.

— Ага, так хорошо, что рёбра до сих пор болят, — задрал я майку, демонстрируя синяк. Который, на удивление, быстро рассасывался. — Я как посмотрю, тут обычный пикник может фатально закончиться. Или поездка в город. Кто-то живёт, будто завтра не будет. Я предпочитаю думать, что завтра обязательно наступит. И вот чтобы потом обидно не было, надо использовать все шансы.

— Ладно, пошли мыться, философ, бабы уже баню освободили, — Антон направился в дом.

— Откуда знаешь? — удивился я осведомлённости приятеля.

— Ты бы тоже знал, если бы не только себя слушал, распелся тут соловьём, — подначил меня Антон. — Они уже минут десять по дому половицами скрипят.

Мда, Лёша. Не прокачал ты наблюдательность, всё в интеллект и компы вбросил.

Кто ж знал, что в жизни пригодится? Мне вообще в школе говорили, что без интегралов никак нельзя, а поди ж ты, третий десяток разменял, как-то обхожусь.

Глава 22

Год 27, 25 марта, воскресенье

Алекс Северов

Маршалл, как и обещал, приехал на следующий день после обеда.

— Как он? — Гретта сама сдержанность, лицо бесстрастное, только в глазах боль, да не каждый увидит.

— Будет жить, — Маршалл устало взошёл на веранду, плюхнулся мешком в кресло. — Даже руку спасут. Правда, не факт, что всё правильно заживёт… Ладно, чего уж там, видно будет.

— Когда его можно будет забрать? — Ариэль присела на подлокотник, приобняла отца.

— Дня через три-четыре.

— Так скоро? — удивилась девушка.

— На свежем воздухе быстрее оклемается, — отмахнулся Маршалл.

— И дешевле, — хмуро заметил Антон. На русском, что характерно.

Гёбели слов не поняли, но тон уловили, догадались.

— Что ты хочешь сказать? — Хелен уже поняла, что если мы переключаемся на родной, то не просто так. Значит, не для посторонних ушей разговор.

— Это же американская медицина, самая дорогая в мире. Даже в этом мире. Или — тем более в этом мире, — наш разговор выглядел неприлично, всё таки половина присутствующих ни слова не понимает, но политкорректные фермеры неудовольствия не выказывали. А я в очередной раз подумал, как всё таки не повезло американцам, они ни одного языка, кроме английского, не знают, ни в одной точке мира приватно пообщаться не могут. — Не знаю, как в Джефферсоне, но в Сан Антонио просто койко-место в сутки полсотни экю стоит. Десяток швов наложить — ещё полсотни. Операция какая простенькая начинается от тысячи. Переливание крови, сиделка — всё оплачивается отдельно. В прошлом году мне аппендицит вырезали, три сотни отдал. И это в нашей, орденской, больнице, для своих. Боюсь представить, сколько это стоило бы, делай я операцию там, где Алекс лежал.

— А как же страховка? — удивилась француженка.

— Неа, тут ещё до такого не доросли. Да и даже с такой страховкой деньги требуются немаленькие.

— Как это? У нас если есть страховка, то она всё покрывает! Моему парню, Пьеру, в прошлом году делали операцию на колене, всё было бесплатно, даже лекарства после!

— Так у вас в Европе в этом плане считай настоящий социализм, — усмехнулся Антон. — А в США всё иначе. Вот, допустим, у тебя есть страховка, от работодателя. И платишь ты за неё триста долларов в месяц. Ещё столько же платит твоя фирма. Казалось бы, большие деньги, ты как за Христа за пазухой. Только шиш! Например, ты попадаешь в больницу…

— Нет, не я, — перебила девушка наёмника. — Пусть какая-нибудь Кэтрин.