Беги, хомячок, беги

Первый раз “на дело” выехали засветло, на двух унимогах, куда загрузили “макак”, при одном “хайлюксе” с пулемётом на вертлюге. Часов шесть пылили прямо по саванне, обходя дороги и населённые пункты стороной, пока не выбрались на какую-то трассу местного значения. Нашли участок, проходящий между двух пологих холмов, поросших чахлыми кустами, залегли в засаду. Машины загнали в небольшой распадок и укрыли масксетями, взялись за лопаты, и через полчаса каждый имел ячейку для стрельбы лёжа. Какая никакая, а всё защита и маскировка. Лежать, правда, в пыльной яме то ещё удовольствие, но поверху кинули масксеть, дающую небольшую тень.

Подходящую “дичь” ждали долго, почти весь день: сильные конвои и одинокие путешественники григо не интересовали, первые такую засаду на раз-два перещёлкают, вторые вряд ли окупят потраченные усилия, боеприпасы и топливо. Наконец, за пару часов до заката, когда от жары все “макаки” давно сомлели, а гринго от неё же осатанели и то и дело срывали злость на “подчинённых”, наблюдатель доложил, что появилась подходящая цель:

— Ленд Ровер, “автобус” на базе М35 и тентованный грузовик. Последний плохо видно из-за пыли, марку не скажу.

— Приготовиться к бою! Без команды не стрелять! Не спать, макаки, не спать, подъём, взбодритесь! — один из гринго пробежался вдоль залёгших гондурасцев, подбадривая задремавших бойцов пинками и тычками.

Первыми огонь открыли “хозяева”, сразу же сняв всех трёх водителей. Машины остановились, Ленд Ровер проскочил чуть вперёд, казалось, что он продолжит свой путь, как ни в чём не бывало, но через полсотни метров джип резко вильнул влево, выскочил на обочину, чуть не перевернувшись, проломил заросли колючки и заглох, попав колесом в чью-то нору.

— Огонь!

Гондурасцы начали нестройно и несмело стрелять куда-то в сторону спешивающихся пассажиров и охранников небольшого каравана. Не будь гринго, ещё неясно, кто бы взял верх в этом бою, но хозяева не собирались терять свой товар. Когда бойцы конвоя втянулись в огневой контакт с основной частью засады, в тыл, со второго холма, им ударил пулемёт и полдюжины винтовок. Минута — и всё кончено.

Спустились к изрешечённым машинам. Пахло кровью и смертью, во рту стояла горечь. Алехандро перекрестился и зашептал молитву, когда увидел первого убитого. Кто-то проблевался.

Конвой быстро обыскали, собрали всё самое ценное, включая оружие и боеприпасы охраны. В салоне автобуса нашли трёх испуганных женщин, бледных, почти незагорелых — недавние переселенцы в Эдем. Их забрали с собой.

Через четверть часа унимоги и хайлюкс запылили обратно, домой. В лагерь прибыли далеко за полночь, но ложиться спать не стали. Хозяева выставили гондурасцам пару ящиков дешёвого пойла и коробку сухпаев. Женщин уволокли в барак, где обитали гринго. Через пару часов, удовлетворив свои “потребности”, пленниц, голых и истерзанных, накачанных ни то лёгкими наркотиками, ни то алкоголем, а может, и тем и другим сразу, отдали “макакам”. Отказавшихся почти не было: алкоголь, адреналиновый коктель и двухнедельный стресс требовали выхода пара. До утра ни одна из пойманных не дожила.

Алехандро, как и многие другие гондурасцы, понимал, что обратной дороги к мирной жизни для него уже нет.

На второе, серьёзное, дело выдвинулись с закатом. Ехали всю ночь, неспешно, водители-гринго вновь шли без фар, ориентируясь с помощью ПНВ. Три унимога, два пикапа и пара багги, один с безоткаткой, второй со “свиньёй”, как прозвали в армии США 7.62-миллиметровый М60 за внешний вид.

Светлое время переждали в овраге, в паре сотнях метров от дороги. Дежурство несли только гринго, оружие “макакам” хоть и выдали, но без патронов. Задачу гондурасцам поставили простую: приезжаем на место, выгружаемся, стреляем в указанную сторону, стараемся не умереть. Второй, меньший отряд, заходит с тыла, грузит ящики, отходит. Если всё пройдёт гладко, “макакам” даже премия будет, по пять сотен экю на человека, и полдюжины проституток.

— Кто себя лучше всех проявит, получит право пообщаться с дамами первым, — мотивировал “хозяин”. — Всё, время. Загружаемся!

Снова ночная поездка. Через четыре часа колонна разделилась, основная часть ушла на юг и вправо: пара унимогов, командирский пикап и оба багги. Их задача — устроить шумиху, стянуть охрану на одну, дальнюю от оружейных складов, сторону периметра. Ещё один унимог и L200 направились севернее, в обход.

Скоро с юга прилетели звуки первых выстрелов, заухала безоткатка, взрыкнули пулемёты.

Их куцая вновь пришла в движение. Десять минут, и вот пикап, а за ним и унимог, взбираются на крутую насыпь и мчат по гребню, не включая фар.

— Контакт под насыпью! — когда они почти достигли ограды, “гринго”, старший их машины, обнаружил противника.

Почти мгновенно вспыхнули “люстры”, заливая всё впереди ярким светом. Пулемётчик, тот самый молодой бунтарь, нажал на спуск, но первые очереди ушли в молоко: глаза после тьмы не сразу адаптировались к освещению, было плохо видно. А когда стало возможным что-то рассмотреть, они уже проскочили вперёд, и противник оказался в мёртвой зоне.