Беги, Кристина

– Ты же получил мое послание?

Мужчина снова присел на ручку кресла и глубоко затянулся, выпустив Саше в лицо струйку едкого дыма. У парня защипало глаза.

Набравшись смелости, Ким кивнул и ответил:

– Получил. И ответил отказом. Я не…

Саша не договорил, потому что Джалиль вдруг резко встал, подошел к письменному столу и раздраженно бросил сигарету в пепельницу.

– Я скажу только один раз, и, надеюсь, ты услышишь и поймешь, – с сильным акцентом произнес он. При этом Джалиль так растягивал слова, словно ему было лень их произносить, а Саша был недостоин его усилий. – Ты должен убедить ее прийти ко мне. Любыми способами. И мне плевать, как ты это сделаешь.

Ким смотрел на своего собеседника во все глаза, пытаясь собраться с мыслями и дать адекватный ответ. Как такое возможно, что в современном мире этот человек все еще мыслит пережитками прошлого, не берет в расчет, что женщина не может быть чей-то собственностью и ей нельзя навязать свою волю! Тем более такими способами. И дело ведь не в религии. И у мусульман женщины имеют права, пусть и в меньшей степени, чем у европейцев. Но этому человеку, похоже, было плевать.

Очевидно, эти мысли отразились на лице парня и легко считывались, потому что его собеседник вдруг кивнул, продолжая:

– Ты отрицаешь очевидные вещи, мой друг. Значение имеют лишь деньги и власть, их дающая. Ты строишь из себя святого защитника слабых, а сам уже почти полгода сотрудничаешь со мной, – Джалиль улыбнулся и пожал плечами. – Но ты – плохой работник. Она все еще не здесь… И ты знаешь, чем это может обернуться для тебя! – с этими словами Джалиль в упор посмотрел на Кима, вскинув широкие размашистые брови.

Саша почувствовал, как все внутри него протестует против слов собеседника. Это же сумасшествие!

– Вы – известный бизнесмен, популярная личность с большими связями! Не станете же вы убивать меня? Прошу вас, мы можем поговорить цивилизованно? – Сашин голос дрожал, к его ужасу, и слова, с помощью которых он пытался призвать собеседника к благоразумию, прозвучали как мольба о пощаде.

Джалиль вздохнул. Разговор ему явно наскучил. Он перевел взгляд на одного из охранников. Тот кивнул, подошел к Саше со спины и ударил его между лопаток. Тело пронзила такая острая боль, что Саша взвыл, не в силах сдерживаться. В глазах поплыли круги. А в голове заметалась предательская мысль: «Только не позвоночник! Это же поставит крест на моей карьере в балете! Только не позвоночник!»

Немного отдышавшись, Саша поднял глаза на Джалиля и в панике заметил, как тот снова кивнул охраннику за его спиной. Спустя мгновение пришла новая боль – на этот раз его ударили по почкам. Саша упал лицом в пол, попробовал перевернуться на бок, и охранник снова ударил его ногой в плечо. Боль была такой сильной, что казалось, будто у охранника в подошве шипы, а не просто резиновые протекторы.

Ким никогда не дрался. Он был лучшим в классе, лучшим в музыкальной школе и на потоке в институте, он всегда был честолюбив и самоуверен. Мальчишки его недолюбливали, но завидовали. Зато он пользовался большой популярностью у женского пола. Тем унизительнее было лежать на полу чужого кабинета, пока его избивали. Наконец, удары прекратились, и Джалиль заговорил снова:

– С тобой может случиться что угодно: автокатастрофа или кто-то ненароком в метро толкнет тебя под поезд. Но, думаю, гораздо интереснее будет, если ты получишь серьезную травму спины и больше никогда не сможешь выйти на сцену. Как тебе такой вариант?

Ким сглотнул, но ответить не смог. Животный страх сковал его тело и язык.

– Несчастье может произойти и у твоих родителей, не дай Аллах, конечно! Родители – это святое.

Саша подумал, что для этого человека нет ничего святого! Но вслух лишь кивнул.

Он обвел глазами кабинет. Три охранника, сам он связан и находится черт знает где, и ему не выбраться отсюда живым. Вслед за чувством обреченности пришла паника, и Кима накрыл жуткий, липкий страх. Этот страх заставил его забыть о гордости, забыть обо всем на свете. Только бы остаться в живых.

– Умоляю, отпустите меня! Я сделаю все, что вы хотите! Я буду и дальше докладывать вам обо всем, что она делает, где бывает, что ест на завтрак! И я постараюсь уговорить ее сдаться. Я смогу!

Джалиль поморщился. Возможно, даже ему было неприятно видеть эту картину: жалкое, сломленное существо, потерявшее последние крупицы самообладания, человек, полностью лишенный чувства собственного достоинства. Хозяин дома кивнул и взмахнул рукой с золотым перстнем на мизинце. Сашу подхватили под руки и потащили вон из кабинета.

Двое мужчин уже ждали у машины. Кима затолкали в салон и повезли обратно в город. Москва на рассвете была очень тихой и пустынной. Она будто замерла в ожидании, когда начнется новый день и беспокойные хмурые люди потянутся сплошной бурлящей массой в свои офисы, глотая на ходу остывающий кофе.