Беги, Кристина

Прикрыв глаза, она кружила по площадке и счастливо улыбалась, открывшись навстречу общей энергии, общему счастью и приподнятому настроению! В этот момент для нее не существовало Джалиля, побега, грусти и обреченности – ничего! Только танец.

Дэн наблюдал за ней, не в силах отвернуться или отвести глаз. Он видел: только в танце Кристина живет по-настоящему! И в танце она прекрасна…

На определенном круге Кристина должна была покинуть площадку, уступив место новой девушке, но ее не выпустили. Улыбками и знаками ей дали понять, чтобы продолжала, потому что у нее хорошо получается, и Кристина была не против. Сменился партнер на более взрослого, даже пожилого, мужчину, впрочем, ничем не уступающего молодым в скорости и умении. А Кристина получила истинное наслаждение от танца и потом долго благодарила людей, что позволили ей поучаствовать. Все улыбались, хотя почти никто ее не понял, кроме соседки-учительницы и еще нескольких человек.

Танцы продолжились, а Кристина, немного запыхавшись, отошла к столам, чтобы выпить воды. Здесь Дэн и нашел ее.

– Как проходит праздник?

– Прекрасно! – радостно ответила Кристина. – Я даже танцевала, видел?

– Видел, – ответил Дэн.

Кристина все ждала, добавит ли он еще что-то, похвалит ли или даст другую оценку, но Дэн молчал.

– Мне здесь нравится, – с легкой улыбкой призналась девушка. – Люди такие… простые, отзывчивые, веселые! Вот бы этот день никогда не заканчивался…

– Мне это место тоже по душе. Навевает ностальгию, – задумчиво проговорил Дэн.

– По чему? – с интересом спросила Кристина.

– По старым временам, – неопределенно ответил он.

– Я бы хотела знать, – настаивала Кристина. – Расскажи мне. Пожалуйста!

Ей действительно вдруг ужасно захотелось, чтобы он хотя бы частично приоткрыл завесу тайны, пусть немного, но рассказал о себе или о своем прошлом. Даже пары слов было бы достаточно, ведь сама она уже успела рассказать ему о том, чего больше не знал никто! Но Дэн лишь неопределенно повел плечом, давая понять, что тема ему неприятна.

Кристина подождала еще несколько минут и решила не допытываться. Нет, значит нет.

– Я устала сегодня, пойду спать.

Она уже хотела подняться с лавки, как Дэн вдруг неожиданно произнес:

– Псебе напоминает мне о месте, где я сам вырос. Поселок в горах, не такой отчужденный, адыгейский лишь наполовину, он был населен и русскими, и украинцами, и даже турками. Это под Минеральными водами.

Кристина кивнула, но вопросов задавать не стала, боясь сбить его настрой на откровенность.

– Но атмосфера была схожей. Тяжелый физический труд, хозяйство, чтобы прокормить себя и семью, – медленно продолжал Дэн. – Но дети помнят не это. Мне вспоминаются вот такие праздники, как светлые пятна счастья и множества улыбок, когда мы собирались вместе… Знаешь, мы ведь разводили лошадей, особую выносливую породу скакунов шоколадного цвета, – Дэн улыбнулся теплой и мечтательной улыбкой, какой Кристина никогда не видела на его лице. – Я должен был ходить за жеребятами, кормить, чистить и выхаживать их. А отец делал все остальное. Хозяйство было большое, и нам явно не хватало рук. Поэтому, как мать снова забеременела, отец мечтал о втором сыне, а родилась моя сестра. Когда отца вдруг не стало, нам пришлось все продать и переехать в город – одна с двумя детьми моя мать физически не могла успевать за огородом, полем и конюшней. А от нас толку было мало. Я был непослушным парнем, хулиганом…

– Даже не верится, – удивленно сказала Кристина. – Ты же так дисциплинирован, все держишь под контролем!

– Люди меняются, вопреки общему мнению, – усмехнулся Дэн. – Меня изменила армия и дальше служба по контракту. Там уже не до капризов. Я плохо учился, да и дома от меня было мало толку. Мать ругалась постоянно, да что с того! А в армии я вдруг понял, что могу быть полезен, у меня хорошо получалось. Несмотря на приказы и жесткую дисциплину, именно там я почувствовал себя по-настоящему свободным. Мы перемещались с места на место, я многое повидал, общался с разными людьми. Кочевой образ жизни у меня в крови! Я только там это понял. До меня, наконец, дошло, почему в деревне мне не сиделось. Этот узкий мирок, – Дэн обвел глазами дома на высоком берегу и бурную холодную речку, шумевшую где-то внизу, – был слишком тесен для меня. Когда мать заболела и не смогла продолжить работать, а сестре было двенадцать, они принялись сдавать комнату в доме, чтобы иметь дополнительный заработок. Я отправлял им деньги регулярно, но этого было мало. Маринка росла, ей хотелось новой одежды, новый телефон, ноутбук для учебы – все то, что было у ее подруг, – Дэн вздохнул и нахмурился, крепко сжав руки. – Мать писала, чтобы я вернулся, говорила, что нехорошо им жить вдвоем без мужчины в доме. Но я не мог. И не хотел… Однажды у них остановился парень лет восемнадцати. Он вскружил сестренке голову, дарил подарки, звал гулять – мать не пускала. Ей было всего четырнадцать!