Беги, Василич, беги. Часть 1 (СИ)

Затем с речью выступил православный епископ и заявил, что они не принимают католическую формулировку о символе о том, что Дух Святой исходит не только от Отца, но и от Сына. Православные отвергают догмат о непогрешимости Римского папы и его главенство над всеми христианами, а так же догмат о непорочном зачатии Девы Марии и Её телесном вознесении. Не принимаются учения о чистилище и о "сверхдолжных заслугах святых".

Католический епископ в своём выступлении так же остановился на различиях между Католицизмом и Православием.

- Нам мало разделять одну веру и таинства, - сказал он, - мы видим необходимость в едином главе Церкви - Папе. Мы считаем, что церковный брак заключается на всю жизнь и запрещаем разводы, а Православная Церковь в отдельных случаях разводы допускает. Католическая Церковь признает чистилище, где находятся души, предназначенные для рая, но ещё не готовые к нему. И православные, молясь за умерших, предполагают, что есть души, которые могут попасть в рай после Страшного Суда. Мы считаем, что первородный грех не коснулся Матери Спасителя. И нет никаких противоречий с Православием о том, что Мария на Небесах пребывает душой и телом.

Затем дискуссия переросла во взаимные обвинения сторон, что у них вот так, а у нас вот так.

У католиков священник не может жениться по причине целибата, то есть обета о безбрачии, а у православных священник может жениться или же он постригается в монахи и тут тоже не до женитьбы.

В латинском обряде крещение совершается путём окропления, а в православном обряде, путём окунания в воду.

Православные причащают детей с младенчества, а у католиков к первому причастию дети приходят в возрасте семи-восьми лет.

У католиков Литургия совершается на пресном хлебе, а у православных на дрожжевых просфорах.

И уж совсем чуть не до кулаков дошло у епископов, когда они начали спорить об индульгенциях на отпущение грехов. А потом православный епископ вообще начал налетать на католического коллегу, обвиняя его в прозелитизме, то есть проповедовании своей религии на территории других людей. Словно дети лейтенанта Шмидта поделили территории, а католики нарушили конвенцию и заходят на чужую территорию.

Князь внимательно прислушивался к тому, что шептали ему на ухо толмачи, переводившие богословские высказывания и иногда одобрительно качал головой, а иногда просто смеялся и в восхищении хлопал себя по коленям.

По окончании дискуссии князь жестом пригласил Гудыму высказаться, но тот толкнул меня локтём и сказал, чтобы я сказал что-нибудь, так как он в религиозных вопросах ни в зуб ногой.

Я встал, откашлялся, поклонился князю и сказал, что католики и православные исповедуют и проповедуют по всему миру одну веру и одно учение Иисуса Христа. И даже если у них есть различия, то вера в одного Бога их объединяет.

- Иисус молился о единстве Своих учеников, - вспомнил я слова какого-то священника на одном из многочисленных телевизионных ток-шоу, - и эти ученики его католики и православные. И молился он со своими учениками так: "Да будут все едино как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, да уверует мир, что Ты послал Меня". И неверующий в любой части света нуждается в общих знаниях о Христе.

Своим выступлением я поразил не только себя, но и обоих епископов, которые остолбенело уставились на меня, не понимая, откуда у русского князя мог взяться человек, столь свободно толкующий то, что не дозволено толковать простым смертным.

Затем был княжеский ужин, который перерос в пьянку с песнями, плясками и весёлыми девочками.

Глава 28

Утро началось с кислого кваса. Пока я отпивался, Гудыма рассказывал о моих подвигах. Перед пьянкой я забрал у Гудымы маузер, чтобы никто не пострадал от веселых забав любимого сотрудника Феликса Дзержинского. В переходе между хоромами на меня напали два служки греческого епископа, почувствовавшего во мне врага, потому что я явно не встал на его сторону. Один служка, тот, что был сзади, пытался меня задушить веревкой, а тот, что был спереди, всё норовил пырнуть ножом. Вооружённого ножом я отпихнул от себя, выхватил маузер и выстрелил в него, от чего служка с веревкой, оглушённый выстрелом, ослабил хватку и получил пулю в нижнюю часть живота. На грохот и крики сбежались люди, но увидели только меня одного с пистолетом в руке. А Гудыма разъяснил им, что я обладаю такими же силами, как и он, и могу поражать людей на расстоянии при помощи огня и меча. На этом инцидент был исчерпан, так никто не заявлял о том, что кто-то пострадал.

Часа в два пополудни нас снова вызвали к князю.

- Ну что, волхвы, - сказал князь, - ответствуйте мне, какая религия вам больше понравилась?

- Давай, говори, - толкнул меня Гудыма локтём.