Беги, ведьма

Слышать, что мсье Жак считает ее независимой, было очень приятно, почти так же приятно, как держать его за руку. Но Лиза разжала пальцы, отступила на шаг, демонстрируя свою обретенную независимость.

– Елизавета! – Мама стояла едва ли не по колено в воде, и по ее лицу было видно, что она готова идти дальше. – Мсье Жак, как вы смеете?! – Мама тоже испугалась за Лизу и поэтому сейчас злилась. – Она чуть не утонула!

– Мадам Ольга…

– Мама…

Они заговорили одновременно, перебивая друг друга, переглянулись и рассмеялись.

– Мама, все хорошо. Мсье Жак будет учить меня плавать.

– Вода холодная. – Мама все еще злилась, но уже не боялась. – Елизавета, ты простудишься.

– Она простудится, если вы будете кутать ее в пуховые одеяла в разгар лета. Доверьтесь мне, мадам Ольга.

У мсье Жака был удивительный дар, он умел договариваться и убеждать. За время, проведенное в поместье, его полюбили, кажется, все. Только мама все еще подозревала какой-то подвох.

– Я обещал вам, что поставлю вашу дочь на ноги, сделаю ее сильной и здоровой. И я намерен сдержать свое слово. Прошу вас лишь об одном, мадам Ольга: не бойтесь. Страх убивает тело так же неотвратимо, как и болезнь. Наша сила в бесстрашии.

– Она еще ребенок. – Мама отступила на шаг, но в словесной дуэли это означало шаг вперед.

– Ребенок, который сильнее многих взрослых.

– Она едва не умерла.

– И чтобы такое больше не повторилось, она должна быть готова отразить любой удар.

– Купаясь в пруду, как деревенская девчонка?!

– Деревенские дети отличаются завидным здоровьем. Так нам будет позволено продолжить занятия?

Мама ничего не ответила, пожала плечами и выбралась на берег. А мсье Жак удовлетворенно кивнул и, заговорщицки глянув на Лизу, спросил:

– Мы готовы, мадемуазель?

В тот день она, конечно же, не научилась плавать, но послушно повторяла вслед за мсье Жаком упражнения, призванные укреплять не только мускулы, но и дыхание. Надолго ее не хватило: ноги начали дрожать, а дыхание и вовсе сбилось, но мсье Жак сказал, что она боец. И похвала эта грела сильнее, чем шерстяной плед, который вместе с сухой одеждой по приказу мамы принесла к реке Стешка.

Пока Лизу вытирали и переодевали в сухое – как маленькую! – мсье Жак стоял на берегу, всматриваясь в черную воду. Вымокшая одежда его нисколько не заботила, а мама продолжала злиться. Лиза видела это по губам, которые побелели, и щекам, которые покрылись ярким румянцем. Руки мама скрестила на груди и в сторону мсье Жака специально не смотрела, но молчала, и за это молчание Лиза была ей благодарна.