Беглая (СИ)

Разум замолчала, заняв свой рот другим делом. На мгновение темнело перед глазами, когда напряженный член погружался во влажный жар и касался раскаленной гладкой стенки горла. В эти мгновения голова словно опустошалась, лишаясь мыслей. Оставалось лишь сиюминутное чувство. Тени знали, как ублажать своего повелителя. Все до одной. А Тени, вышедшие из Чертогов, невозможно было превзойти. У них был лишь один недостаток — одна мало чем отличалась от другой. И очень скоро красота стала единственным критерием при оценке Тени. Но, думая о Разуме, я снова невольно вспоминал о будущей жене. Ее так же воспитали Чертоги…

Я велел Тени ускориться, и быстро спустил, сбросив напряжение. Если так будет каждый раз, я возненавижу свою жену еще сильнее. Разум оделась и отошла, вновь встала у стены. Я утер ладонью взмокший лоб:

— Новые женщины, которых привели, что ты скажешь о них?

Разум сокрушенно покачала головой:

— Они недостойны моего повелителя.

Я усмехнулся:

— Это лучшее, что смог предложить Эйден.

— Коллегия проявила неуважение.

Я медленно кивнул: со словами Разума сложно было не согласиться. Она была рассудительна, и, порой давала недурные советы.

— Приведи их в должный вид, чтобы этих женщин хватило на выход в порту. Больше они ни на что не годны. Оттуда они прямиком отправятся в Стены забвения. Можешь не церемониться — мне важен лишь внешний вид.

Разум склонила голову:

— Исполню, как угодно повелителю. — Она замялась: — Но, мой повелитель, женщин всего две.

Я стиснул зубы, чувствуя, как рот невольно наполняется слюной:

— Третья будет, не беспокойся.

Вдруг раздался звуковой сигнал, оповещая, что у меня визитер. Разум отошла в дальний угол, а в каюту шагнул Грумедис. Я напрягся, даже поднялся с кресла:

— Поймали?

Тот покачал головой, но лицо обнадеживало:

— Еще нет, мой принц, но женщина только что была замечена в районе порта.

10

Я лежала на чем-то жестком. Судя по всему, на полу. Характерных звуков улицы не доносилось, из чего можно было сделать вывод, что я находилась в закрытом помещении. Свет бил по глазам так сильно, что выступили слезы. Я инстинктивно прикрылась ладонью, проморгалась. Свет стал мягче, и я различила силуэт с пышной кудрявой прической в алых отсветах. Угадывалось, что женщина все еще прижимала палец к губам, но уже не шипела. Она вновь поднесла фонарь поближе и неприкрыто рассматривала меня. А я напряженно сжалась, будто ждала, что меня вот-вот ударят. И готовилась не растеряться, ударить в ответ. Впрочем, я уже понимала, почему она так рассматривала. И как-то предотвратить неминуемое было уже поздно… Наверняка у нее тоже есть фактурат.

Незнакомка прищелкнула языком:

— Ну да… Почти похоже. Но оригинал куда интереснее. — Она расплылась в белозубой улыбке: — Честно. Я в этом понимаю!

Я наспех села — лежа чувствовала себя совсем беспомощной. Вновь прикрылась ладонью от света:

— Убери фонарь — глазам больно.

Она хмыкнула, но загасила. Пару секунд я привыкала к тусклому отсвету дежурных ламп. Бегло осмотрелась. Запертая входная дверь, узкий коридор. На пурпурных стенах с мерцающим рисунком рядком висели подвижные аляповатые картинки пикантного свойства. Пошлая обнаженка. Под потолком — мишурные гирлянды с цветными стеклянными подвесками в виде маленьких членов и обросшие пылью искусственные цветы. Дерьмовое местечко. Впрочем, что я хотела увидеть в дешевом борделе?

Я перевела взгляд на незнакомку. Суминка. Довольно красивая, но уже не слишком молодая. Трудно было предположить, какому народу она принадлежала — даже малиновые волосы ни о чем не говорили, их всегда можно перекрасить. А оттенок кожи, если он есть, в кричащем красном полумраке и вовсе не уловить. Фигуристая тетка. Пышная грудь, тонкая талия, перетянутая металлическим поясом. Наверняка мамашка этого отдельно взятого притона, из бывших потаскух.

Я поднялась на ноги, выпрямилась. Мы были одного роста. Я сосредоточенно смотрела в ее чуть поплывшее лицо с полными чувственными губами:

— Ну? И что теперь? Сдашь?

Я не стала тратить время на дурацкую игру в несознанку. Тетка в полной мере дала понять, что узнала меня. Наверное, меня сейчас любая собака узнает, как родную. За дверью — стража Эйдена. Там ничего хорошего ждать, точно, не приходилось. Здесь — незнакомая тетка. На радушный прием я тоже не надеялась, но так хотелось верить во что-то хорошее… Может, просто позволит уйти через окно или черный ход? Если не совсем сука…

Она вдруг встрепенулась, посмотрела на дверь, на меня. Я хотела что-то сказать, но она зажала мне рот неожиданно сильной рукой и толкнула в стену:

— Молчи!

Я почувствовала, как проваливаюсь в мягкую субстанцию. Понятно, обманка… на самом видном месте. Я читала о них, но никогда не видела. Слишком дорогое удовольствие, которое удивительно обнаружить в подобном месте. Я оказалась в почти кромешной темноте, лишь едва заметно розовым подсвечивался проход. Теперь сюда невозможно снова зайти до тех пор, пока я не выйду.