Беглец

– Лен, – выползла Она из-под кровати. – Я жить дальше не могу.

– Что?!

– Не могу. Мне скучно. Так скучно, что выть охота. Вот все живут для чего-то: детей вырастить, в отпуск поехать, домой пойти с работы, мебель купить новую. А я не могу так. Мне претит любое действие. Мне тошно. И смертельно скучно. Как будто во мне не я живу, а кто-то другой. И ему так одиноко. Как будто этот другой один-единственный на свете. Причем, на чужом свете. И при всем, при этом, я хочу остаться совсем одна. Меня раздражают люди, действия. Все.

– Ты уже напилась, – Лена поднялась с пола. – Одевайся и пошли завтракать.

– Помоги мне тумбочку отодвинуть, может, телефон туда упал?

– А что тебе бы хотелось делать? – Лена попыталась сдвинуть тумбочку с места.

– Делать. Что-нибудь делать. Забор красить, ковер ткать или язык учить. Только без перерыва.

– И кто мешает?

– Время, – вздохнула Она. – И ненужность. У меня нет забора, и ковер никому не будет нужен.

– Понятно. Нет здесь твоего телефона. В себя вкладывать хочешь, а в других – нет. Ты живи для других: детей, мужа, работы, друзей.

– Здесь любви нет, – развела Она руками. – Любви ко всему! К людям, к детям, к мужчине, к делу, к предмету, к окружающему, к себе, к природе…

– Люби, – Лена, прикурив сигарету, вышла на балкон. – Кто не дает-то?

– У меня не получается, – Она подняла подушку и одеяло с пола, бормоча про себя. – Ну совсем не получается! Нет единения с миром, нет понимания ни мира, ни себя. Что-то гложет внутри, а что, я никак не пойму. Куда-то иду, и, вроде, не туда. Медленно все здесь. Дико медленно…

* * *

Море набегало пенными волнами на каменистый берег, стекая обратно взмыленными пузырями. Солнце почти не просвечивало сквозь плотную облачность, пытаясь незаметно сесть за горизонт. Сложенными горками белели пластмассовые лежаки и гремели от порывов свистящего ветра. Безлюдный пляж казался брошенным.

Она в одиночестве сидела на земле и, подбирая мелкие камешки, швыряла их в бурлящую водную поверхность. Несколько промчавшихся дней напоминали Ей азбуку морзе: точка, тире, безудержное опьянение, болезненное похмелье, тире, точка, веселье, грусть…

В наушниках одну за другой сменяли мелодии без слов, и низкие басы мягко стучали в унисон бьющемуся сердцу и волнующемуся морю. Пустота в Ее душе казалось бескрайней и успокаивающей. Но Она понимала, что данное состояние является лишь предвестником неясной тревоги, призрачного страха.

Ветер трепал Ее волосы и бросал в лицо соленые капли морской воды, высушивая Ее редкие слезы, которые собирались в уголках глаз.

– Привет! Могу я чем-нибудь помочь?

– Нет, – Она поправила разметавшиеся волосы, вытащила наушники и взглянула на подошедшего мужчину: загорелое обветренное лицо, белозубая улыбка, доброжелательный взгляд. Не вспомнив, как произносится слово «бог» по-английски, запнулась: – Как ты можешь мне помочь? Ты же не… Не…

– Кому я, в таком случае, могу выразить благодарность за слезы на прекрасных глазах?

– Любви, наверное, – Она с трудом выуживала из памяти лексический запас английских слов. – Как она посмела прийти об руку с обстоятельствами, делающими ее невозможной?!

– Ей нужны только два сердца, – мужчина опустился рядом. – Все, что кроме нее, ее не интересует.

– Жаль, что она так глупа, – Она вновь бросила камешек в море. – Я так радовалась ему. Я так люблю его, что у меня сердце выпрыгивает. Когда он рядом, я купаюсь в океане наслаждения. Мне уютно и тепло. Как в раю. А он не верит. Обвиняет. Подозревает и уезжает! Уходит! Каждое утро уходит, каждый вечер. И я опять жду. Жду чуда. И он… Он возвращается, чтобы снова уйти… И мне становится страшно…

Глядя на горизонт, Она сбивчиво подбирала слова, которыми хотела выразить свою боль. Мужчина молчал, слушая Ее и усиливающийся ветер…

– Что ты думаешь о море? Нравится оно тебе? – спросил он, когда пауза слишком затянулась.

– Море и море. Как и жизнь. В целом, ничего. Местами красиво, местами грязно. Но слишком бесполезно.

– Так уж ли бесполезна твоя жизнь?

– Думаю, да. Ничтожна в размерах вселенной, противна в размерах души. Может быть, желанна в размерах семьи, и невозможна в размерах моего «я». Я не очень понимаю, зачем я здесь, и что мне тут делать. Как скоро конец, и с чем я должна к нему прийти. Беспокойное, в общем, море. Вон, – кивнула Она на крайнюю белоснежную двухпалубную яхту. – На яхте бы покататься.

– Хочешь выйти в море? – поинтересовался мужчина.

– Хочу, – пожала Она плечами.

– Пойдем, – он встал. – Пойдем?

Она недоуменно посмотрела на него снизу вверх. Мужчина поправил бейсболку, засунул руки в карманы широких шорт.

– Это моя яхта. Пошли, – еще раз позвал он.

Она раздумывала лишь секунду: возможность ощутить море притягивала сильнее, чем созерцание водной разбушевавшейся стихии с берега.

– Твоя? – недоверчиво переспросила Она. – Я думала, ты – отдыхающий.

– Нет. Я обосновался в этом курортном городе, – они не спеша пошли вдоль берега по направлению к бухте. – Но, в какой-то степени, я – отдыхающий. Моя жизнь и есть отдых.

– А чем ты занимаешься? Сдаешь яхту? Возишь людей на экскурсии?