Беглец

– Пойду, – рассмеялась Она. – Если что хорошее будет. Мне здесь тоже не очень нравится. Роста никакого – скучно. Один блат и родственники везде. Но, девочки-мальчики, есть несколько хороших слов: «не место красит человека, а человек…». Так что оставайтесь людьми на месте.

«Оставайтесь людьми на месте…» – Она внезапно замолчала, снова погрузившись в прошедшие два дня.

Толик задумался: работали они вместе года три, и Она не переставала восхищать его: красивая, стройная, веселая, беззлобная, некорыстная, достаточно мудрая: все умеет разложить по полочкам за считанные секунды. С Ее помощью он быстро пошел по служебной лестнице вверх. Пришел он на эту работу сразу после института и был изначально у Нее в подчинении, потом поработал в разных отделах и с невероятным удовольствием вернулся в этот кабинет, к Ней. Но уже Ее небольшим руководителем. Толик не понимал, почему Ее заслуги начальство не замечало. Она улыбалась: «родственных связей не хватает, и язык у меня резкий – боятся обрезаться». Толик соглашался и вздыхал: для него честность, ответственность и прямота являлись важными достоинствами в окружающем его мире.

– Иди сюда! – Маша поманила Ее к себе.

– Что?

– А у тебя есть фотографии?

– Странный вопрос, ты не находишь?

– Такие, – выразительно растягивая слово, Маша прошептала на ухо. – Интимные.

– Хм, – вспомнила Она. – А, есть!

– Покажешь?

– Ты разориентировалась? – начала Она хохотать.

– Дурочка, тише! – Маша пригнула Ее голову к себе. – Я видела в одноклассниках объявление о фотосессиях. Очень дешево! И снимки такие замечательные, не пошлые совсем. Там ничего не видно. В смысле, видно, но… Красиво. Рукой прикрывают, тканью или тенью, или так, силуэт. Хочешь посмотреть? Я тоже хочу на память!

– Ой, Маш. Муж тебя прибьет! Ты где эти снимки хранить будешь? В своей памяти? А зачем тогда фотографироваться?

– Посмотри на мой живот!!! На ляшки! Глаза уже с морщинами! Где во мне женщина?

– Где-то внутри, очевидно, – смеялась Она. – Под прослойкой.

– А на этих фотографиях все убирают.

– Это обработка. Фальшиво же.

– Ничего не фальшиво. Я до родов, знаешь, какая была? Пусть на память останется, что я была такая! Покажи свои! – потребовала Маша.

– Сейчас, – достала Она свой телефон.

– А муж если найдет? – обомлела Маша.

– Типун тебе на язык. У него сердце разорвется. Такое его морали недоступно. Я слежу за своим телефоном. Да и они не на телефоне, а в облачном хранилище.

– Где?!

– Маш!

– Ну не всем же быть такими продвинутыми. Я плохо разбираюсь в телефонах. Давай показывай!

– На, – протянула Она Маше телефон. – Листай влево. Я отчет буду делать, а то время идет, а я как вареный рак сегодня.

Она достала пачку документов и открыла сервер отчетов, сверяя бумаги.

– О… Обалдеть… У-уу, – восклицала Маша, отвернувшись к окну.

– Что там такое? – за Машиным креслом возник заинтересованный Толик.

Маша от неожиданности выронила телефон на пол:

– Тебя кто звал?!

* * *

Купленная рубашка была Семенычу маловата, но ранним утром выбор магазинов с одеждой оказался ограничен графиком их работы, поэтому пришлось взять то, что попалось. Он с раздражением сидел на совещании, то и дело поводя плечами оттого, что синтетическая ткань неприятно обтягивала тело.

«В обед новую куплю. Невозможно в этой ходить!» – решил он.

Телефон вибрацией подал сигнал о сообщении. Семеныч жарко обсуждал с коллегами очередной проект – посмотреть сообщение было некогда. К тому же куратором проекта грозило стать ему, чего он совсем не хотел: лишняя нервотрепка без необходимых людей в подчинении с частыми командировками до завершения проекта. И Семеныч всеми правдами и неправдами пытался увести направление разговора в сторону другой кандидатуры.

Телефон, пристегнутый чехлом к поясу брюк, снова напомнил о себе.

В совещательную комнату заглянула помощница одного из акционеров и жестами позвала одного из руководителей. Мужчина объявил получасовой перерыв и спешно вышел.

Телефон опять завибрировал. Семеныч достал сигареты и направился к выходу.

Сошел с крыльца, закуривая. Вытащил телефон и обомлел. Мультимедийные сообщения от Нее продолжали упорно поступать.

На дисплее отобразилась Она. Без одежды. Без нижнего белья. Кровь прилила к его голове.

– Совещание продолжается, – появилась секретарь у выхода, заметив Семеныча, разгуливающего около припаркованных машин.

– Сейчас приду! – вспылил он, но развернулся в противоположную сторону и быстрым шагом стал удаляться от офиса.

Семеныч продолжал тупо смотреть на загружаемые телефоном изображения. На достаточно темных фотографиях не было четко видно лица, складки постельного белья подчеркивали и иногда скрывали изгибы обнаженного тела, не показывая почти никаких интимных подробностей. Ничего особенного. Кроме того, что сфотографирована была Она. И фотографировал Ее посторонний мужчина. А Она послала эти фотографии Семенычу.