Беглец

– Слушай, а можешь принять облик того мужика? – спросил Хром.

– Ильича? – усмехнулся тот. – Думаешь, не будет стрелять?

– Ну как? – спросил Ильич и хитро прищурился.

– Блин! – воскликнул Хром. – Сказал бы мне кто, что я живого Ильича увижу – не поверил бы.

– Ладно. Сиди тут, попробую к нему подойти.

– Семён! – подозвал Лиса Хром. – Сможешь отвлечь внимание наших безмозглых друзей? – Он указал на зомби.

Семён тявкнул и, распушив хвост, помчался к зараженным. Те его увидели, лис покружил вокруг и повел ораву куда-то прочь.

– Ну, всё! – сказал Локи. – Выдвигаюсь.

– Будь осторожен!

Локи осторожно направился к дому.

– Товарищ! – закартавил Локи – «Ильич». – Обороняетесь от буржуев? Пришла помощь от пролетарьята.

– Стой, маска! – послышалось из укрепления. – Стрелять буду!

– Побереги патроны на буржуев, – не унимался «Ильич». А мужик стрелять в вождя мирового пролетариата, похоже, все-таки опасался. Но все равно стоял на своем. – А ну, стой, ленинская ты морда, стрелять буду!

Стало быть, он и Локи не подпустит. Пока «Ильич» отвлекает, подумал Хром, надо попробовать пробраться. И он осторожно направился к двери.

Псевдо-Ильич еще о чем-то перекрикивался с мужиком, как вдруг тот заметил Хрома.

– Ах ты, сволочь! – закричал он, и раздался выстрел.

Хром стоял в избушке, и палец уже давил на спусковой крючок, но рука дрогнула. Он даже не знал, и он куда стреляет, но за мгновение пронеслась мысль, что в себя. Раздался выстрел, ощутил отдачу в плече. Голова работала быстро.

«Что я здесь делаю? – думал Хром. – Неужели вселился в тело этого сумасшедшего стрелка?»

Но нет. В окне стоял не Хром и не его тело. Там стоял старичок, и, слава Богу, он не был ранен. Если бы не способность, лежал бы там Хромов труп. И, не дрогни его рука, лежал бы там труп старичка.

Каким-то неведомым образом Хром и стрелявший в него старик поменялись местами.

Хром побежал к выходу, открыл дверь.

– Ты что творишь, гад?! – заорал он старику.

Вместе они обездвижили дедка.

– Ну, вы чего, чего, хлопцы? – начал возмущаться дед.

Локи уже принял свою нормальную форму.

– Почто в честных людей стреляешь? – назидательно спросил он старика.

– Браконьеры атакуют. Толпами. Фашисты, нелюди!

– У тебя со зрением проблемы? Посмотри на своих фашистов. – Локи согнул дедка так, что тот резко замолчал.

– Освободи руки, – попросил он, уже без боевого запала, и присел над павшим зараженным.

– Матерь Божья! – воскликнул он. – Это еще что такое?!

– Зараженные, зомби! – пояснил Локи.

– А я-то думал, какие странные они.

– Пошли в дом, дед, успокоишься, – позвал старичка Локи.

Из лесу мчался лис, довольно виляя хвостом. Погони за ним не наблюдалось. Втроем, а точнее, вчетвером, они забрались в хижину, закрыв, на всякий пожарный, дверь изнутри.

– Дела-а! – вздохнул дед. – Вот при Советской-то власти…

– И при Советской, и не при Советской, при какой угодно, – сказал Хром. – Повезло так повезло.

Старик постелил на грубо сколоченный стол газету, поставил на стол соленую селедку, сервированную кольцами лука, бутылку водки, положил краюху черного хлеба.

– Что, мужики? – сказал он. – Выпьем?

– Настоящий пролетарский завтрак! – На пару секунд к Локи вернулся голос Ильича.

От угощения приятели не отказались.

– Ты водку прибереги, – сказал Локи. – пригодится. – И разлил в стаканы свой фирменный коньяк.

– Ба, коньяк! – воскликнул старик. – Богато живешь!

Хром ухмыльнулся: коньяк не простой, а живчик. А дед, стало быть, всё-таки иммунный. Да и пофиг! Тянул же Локи оба рюкзака, да и ему не в падлу. Спор есть спор. Главное, что все хорошо закончилось, все живы.

– Извините меня, старика! – проговорил дед, – За браконьеров принял. Я лесничий, да вот до последнего не мог понять, что это ваши зомби. Не бывало такое, в наши-то годы.

– Ничего, дед! – ответил Локи. – Пора начинать новую жизнь. Тебя как зовут?

– Василий Иваныч, лесником здесь работаю.

– Покажи, что ль, свое хозяйство. Что за бюсты Ильича?

– А, да это музей. – Он вывел приятелей во двор и открыл крепкий на вид сарай, сложенный из шлакоблоков, с незатейливой двускатной крышей. Но внутри оказалось что-то похожее на советский клуб: кумачовые столики, знамена, флаги и лозунги, советские картины и много-много статуй и бюстов. Целые и не очень. Из камня и мрамора. Даже из бронзы. На десяток Ильичей приходилось по одному Виссарионычу.

– Музей? В лесной глуши? – усмехнулся Хром.

– Когда Мишка с Борькой Советский Союз развалили, – пояснил Иваныч, – народ как-то резко невзлюбил вождей. Но я и стал собирать все это добро. Вон видите, как Ильича побили. Спасал ценные экспонаты от вандалов. Сам-то я в глуши, никто не доберется. А потом поутихли, начали интересоваться, задумались, а так ли было все плохо, сами сюда добираться стали. Наслышаны о музее, приезжали; я открывал, показывал, рассказывал.

– Музей, у тебя, конечно, знатный, Иваныч, – сказал Хром. – Только больше он тебе не понадобится.

– Почему? – спросил старик.

– Нечисть видел? Понял, кто были твои «браконьеры»? – не унимался Хром.

– Вроде бы.

– Читал Гоголя? «Вий»? «Вечера на хуторе близ Диканьки»? – перечислял Хром.