Беглец

Мы все ехали и ехали, а я вдруг заметил, что что-то явно не так. Моя задница еще в начале путешествия легко пружинящая на седле стала немилосердно ныть, требовать прекратить скачку и слезть с этого пыточного орудия — лошади. Интересно, почему так? Вроде бы я все делал, как рассказала Алона — и на стременах привставал и ноги в коленях сильно не напрягал, но пятая точка медленно и верно превращалась в один большой синяк! Глянув на Алону, я отметил, что держится она в седле непринужденно, как будто это вообще не доставляет её никаких неудобств. Стиснув зубы, я продолжил путь, чтобы не упасть в её глазах окончательно ниже плинтуса. Ведь до конца дороги позорить потом будет!

Через пару часов мне полегчало. Нет, я не стал великолепным наездником, просто моя отбитая задница окончательно потеряла чувствительность. Кроме этого я обнаружил, что сильно натер себе внутреннюю сторону ног. Стараясь раздвигать их пошире, чтобы хоть как-нибудь облегчить свои страдания, я привлекал удивленный взгляд Алоны, но ничего не говорил и молча скакал дальше. Дорога была не слишком оживленной, но по пути появлялись встречные телеги, кареты, всадники. Догонять нас никто не спешил — видимо из города никто в такую рань не выезжает, или выезжает, но лошадь бежит быстрее телеги. Главное, что я не обнаружил никаких отрядов преследователей, высланных нам вдогонку. Это обнадеживало — хотя бы до следующего города доедем без приключений.

— Алекс, — позвала меня Алона, когда солнце близилось к полудню. — А когда мы будем завтракать?

Точно! Я и забыл совсем! И немудрено, ведь за дикой болью в конечностях довольно легко не расслышать жалобный писк голодного желудка. Свернув с дороги в лес, я углубился в него на сотню метров. Больших и удобных полянок там не было, но деревья с кустами росли не слишком часто, давая солнечный свет зеленой травке, поэтому я решил не искать лучшего места, а устроить привал прямо здесь. Алона последовала вслед за мной и, когда я остановил лошадь, ловко спрыгнула со своей конячки и уставилась на меня с хитринкой в глазах. Я понял, что должен повторить её подвиг.

Идиот! Когда я перекинул ногу, сев на лошади боком, а затем спрыгнул на землю, моя затекшая задница дала о себе знать. Ноги отказались принимать на себя вес моего тела и я, ничуть не замедлившись, хряпнулся на землю, растянувшись на ней родимой.

— Алекс! — крикнула встревоженная Алона и подбежала ко мне.

А я лишь только стонал и держался за свое причинное место, к которому в кои-то веки вернулась чувствительность. Лучше бы и не возвращалась! Ощущения были просто сказочными, передавая всю гамму болевых оттенков — от легкого покалывания до дикой рези. Также остро я чувствовал, что стер себе до крови практически всю внутреннюю часть ног. Алона все вертелась надо мной, спрашивая, как я себя чувствую... А то не видно было! Короче, немного отлежавшись, я послал принцессу доставать еду из сумки, а сам в это время попытался принять хотя бы сидячее положение. Моя пятая точка возмутилась таким беспределом, и я покорно решил, что буду кушать лежа.

Достав из сумки мешок с продуктами, Алона положила его рядом со мной, смотря виноватыми глазами.

— Чего стоишь? Развязывай, бери то, что понравится, — поторопил я её.

— Прости меня, Алекс, — глядя в сторону, сказала гномка. — Я знала, что по первому разу тебе будет больно, но не думала, что ты сумеешь продержаться на лошади так долго. Нам нужно было сделать привал уже через несколько часов, чтобы ты мог отдохнуть... Прости, пожалуйста...

Я смерил её осуждающим взглядом, но так как Алона смотрела в сторону, то мой взгляд не принес ожидаемого эффекта. Вздохнув, я только растянулся на земле.

— Алекс...

— Да ладно, проехали, — принцесса подняла на меня взгляд. — В конце концов, ты же не виновата, что меня не учили кататься на лошади, — сказал я ей.

— Так ты меня простишь? — повеселела принцесса.

— Уже простил, — я увидел, как принцесса улыбнулась и поспешил добавить. — Только никому не рассказывай, как я навернулся с лошади, ладно?

Улыбка немного привяла, но принцесса все же кивнула.

— Ну, вот и ладно. Давай теперь подкрепимся.

Мы развязали мешок, достав из него хлеб, мясо, сыр, овощи и устроили превосходных завтрак на траве. Я ел лежа, чтобы не потревожить восстанавливающуюся задницу. Интересно, а можно ли ускорить процесс заживления, как тогда со стрелой? Эта мысль вдруг пришла мне в голову, да там и осталась. Я повертел её так и эдак, даже перестав жевать, и пришел к выводу, что все может получиться, принцип ведь тот же самый. Алона заметила, что я перестал жевать и спросила:

— Что случилось?

Я быстренько проглотил кусок во рту, а затем сказал:

— Сейчас я лечиться буду, так что полежу немного без движения. Пни меня, если не буду приходить в себя слишком долго, хорошо?