Беглец из рая

– Тогда и не болтай лишнего... Не видел – молчи, и знаешь – молчи. Такой нынче закон вышел на Русь. Меньше знаешь – крепче спишь... Хотя, что я тебе говорю... Ты же из тех, кто петельки вяжет, кто нас в зону загнал... Раньше хоть надежда была дохнуть свободы: отмотал срок – и на волю... А сейчас бессрочная всем вышла – до ямки гробовой... Всех поделили на баранов и волков... Бараны в загоне за электрической проволокой блеют: «Дайте кусок хлеба...» А волки в ответ жалостно воют: «Прости меня, овечка... Я виноват лишь в том, что хочется мне кушать...» А я никогда не был бараном. Слышь, Хромушин? Никогда не был. Я Горького в школе хорошо учил. «Человек – это звучит гордо!» – глухо, запинаясь через слово, сказал Зулус. – Все должно быть как в Афгане или Чечне. Врага убей!.. Иначе он тебя прикончит... Я руку-то Гаврошу и протянул бы, так он бы меня и утопил. Цап-царап и за цугундер. Иль не понимаешь?

– Так бы и утопил?.. – усомнился я.

– Ага... Так бы и утопил... Запросто... Из одного шакальего удовольствия, что он – хозяин над целой Бельгией. За шкалик водки утопил бы... Идиот... В лодке уженя сети, рыба. С поличным бы взял. Сразу за шкиряку – и шагом марш... Эх, Павел Петрович, знакомые все мотивы. Всю-то жизнь нас ловят, а мы бегом да бегом... – Суровый тон Зулуса дал трещину, приослаб. – Он же был при сучьей должности, при сучьей системе, когда шестерки у власти. Куда деваться, зряплату получает... А меня в тюрьму под белы рученьки...

Я неожиданно смутился, не зная, чем опровергнуть доводы.

– Пока в тюрьму за это не сажают... Штраф бы уплатил и спал бы спокойно.

– Это пока... И если откупишься... Если все смазано у тебя: от сельсовета до Совмина, тогда колеса не застрянут. А ведь каждому подай, да не сотней, а тысячей... Я бы и сел в тюрьму. Я не из пугливых, срок бы оттянул даже ни за что... Из одного интереса... Меня под нары не загнать. Я даже с удовольствием... Если все ворье ко мне в соседи, на парашу... Чтобы всех к ногтю. Паша, в чем жуть настала, объяснить? Вырвались во власть шестерки да карманники, азеры да лазеры, кто имеет гонор да гонорею, двойное гражданство да нары на Канарах... Э, да что я болтаю... Им и к параше телефон проведут и загородку с двуспальной кроватью сделают, жратву станут из ресторана возить и побл... водить по пятницам. Главное, чтобы украсть миллион. Да зелеными... Потому что много Гаврошей при каждой сучьей должности... И Челкашей с камнем за пазухой.... И каждый хочет угодить вору в законе... Сволочи, ах сволочи... Снова на пустом месте нас обвели, оставили с носом. Опять нашему Макарке – одни сухарики. Снова подбирай объедки с господского стола иль на мякине загибай калачи, думая, что из пшенички с маком.

– Федор, зря горячишься... Я не следователь...

– А почто тебя пинком с лестницы? – вдруг повернул разговор Зулус. – Ведь жирно ел и сладко пил, Паша. Хотя ведь и ты Гаврош... Гав-ро-ош!.. Прямо печать на роже. С баррикад спрыгнул – и в Кремль этаким кандибобером.

– Меня никто не прогонял. Я сам ушел...

– Не крутись, как винт по резьбе. Кто тебе поверит... Иль промашку дал, иль не подмазал, где надо, зад вовремя не подставил... Да не суетись ты предо мною... Я сам клал большой... на всех следователей, да и с присыпкою. У них у всех рыло в пушку: кто только что с параши иль кто в очередь на нары... Кто только в доме у меня не харчевался. Всякий рыбки-то хочет, хоть и рожу, паразит, воротит...

– Но Артем-то на службе был... Ему-то как быть? Сквозь пальцы смотреть, как вы по реке шныряете, будто партизаны?

– А никак... Человеком надо быть. Это ты – партизан, а мы на своей родине живем... Не рыбу надо охранять, а реки... Рыба на то и дана Господом, чтобы ее ловили. Такой пустоты не могут понять наверху... Власть схватили, а в тыкве ветер... Потому что уроды, больные люди на власти, кто тяжче одного места за всю жизнь ничего не поднимал.

– Но если ты, Федор, против системы, то почему она должна понимать тебя? Она дала тебе возможность воровать, а там уж выкручивайся... Как в той присказке: «Украл, не поймали – Бог подал. Украл, поймали – судьба подвела».