Беглец на задворках Вселенной (СИ)

– Правда, – негромко принялся я объяснять то, что никому и никогда до этого не рассказывал. – Я мстительный. Злопамятный, чрезвычайно злопамятный. Жестокий. Не смотри, что я такой, на первый взгляд, мягкий, всепрощающий и понимающий. Моя кажущаяся доброта – это всего лишь ширма. Свой истинный гнев, злость и обиду я обычно не демонстрирую. Но это совершенно не означает, что я не злюсь. Злюсь, и ещё как. Гораздо сильнее, чем ты. Но ты всё вываливаешь сразу на собеседника, а я мысленно ставлю «галочку», ничего никому не объясняя. Но безнаказанным это с моей стороны тоже не останется, уверяю тебя.

Понимаешь, я придумал себе чёткую систему. Каждому обидчику я даю право на три предупреждения, на три ошибки. Потому что один-два случая – не показатель. Это может быть банальная случайность, совпадение, воля случая. Банальное единичное плохое настроение. Ну вот попался не вовремя под горячую руку, так бывает… Но если подобное по отношению к человеку происходит уже в третий раз, и выводы обидчиком не сделаны, это система. Я так это понимаю.

Так вот. После третьего предупреждения я никогда не буду орать, скандалить, требовать наказать человека в открытую. У человека даже сложится впечатление, что я проглотил обиду, а стало быть, со мной можно так поступать и в дальнейшем. Вроде как я мямля и рохля. Но… вот в чём фишка. Обиду я не покажу, но навсегда её запомню. Человек даже не поймёт, что для него что-то изменилось. Я просто навсегда исчезну с его горизонта, и он вряд ли сможет когда-нибудь со мной пообщаться, даже если очень сильно захочет. Как-то так получится, что всегда будут находиться непреложные объективные причины, по которым мы с ним не сможем пересечься. Потому что этот человек для меня морально умрёт, а с мертвецами разговаривать странно. Я никогда его не прощу. Никогда. Ни для кого исключения не будет, даже если мы общались с человеком очень и очень хорошо. Даже если это был мой лучший друг, который сделал много хорошего для многих людей и меня лично.

Повторюсь: я чрезвычайно мелочный. И в особых, особо исключительных случаях, ещё и крайне мстительный. Изощрённо мстительный. Моя месть непременно будет отложенной, и грянет в тот момент, когда человек будет морально к ней не готов. Оно тебе надо?

– Надо. Я, знаешь ли, тоже не сахар.

– А я ведь не шучу, – хмыкнул я. – Это не прикол. Я довольно страшные личные вещи тебе рассказываю. Знаешь, я в какой-то степени даже тебе завидую. Как по мне, проявлять эмоции так открыто – это правильно. Разрядка нужна. Проорался – полегчало. А накапливание былых обид ни к чему хорошему не приводит, поверь.

– А я хотела бы быть сдержаннее, – призналась Баожэй. – Но меня словно чёрт каждый раз за язык дёргает… Слова могут сильно и больно ранить, люди обычно плохо ко мне из-за этого относятся. А ты вот нет. Почему?

– Потому что я чётко понимаю, когда ты это делаешь нарочно, а когда в тебе говорят эмоции. Но, повторюсь, в целом обнадёжить тебя нечем: я правда не знаю, что да как у нас будет. Может, поругаемся, разойдёмся со скандалом, а может, и нет. Сложно сказать. В каком-то смысле я такая же морально незрелая личность, как и ты. Вспомни, как я психанул и сбежал из дома после твоего свидания. Одно могу сказать точно: пока никаких таких планов, о которых вещает твоя нейросеть, у меня нет.

– Но были?

– Были.

– А почему были?

– Без комментариев.

– Хотел свалить с Лонгом, ясно. Сволота, он всё-таки подсуетился, соломки себе заранее подостлал, драконяка поганая. Надеялся, что я отстану. Причина такого решения какова?

– Без комментариев.

– А я бы как раз послушала эти твои комментарии, – вздохнула Баожэй. – Как по мне, они и есть самое интересное.

– Шпилька, я, по-моему, довольно чётко дал тебе понять, что из коммуны мы уйдем именно втроём, а не вдвоём с Женькой.

– И на том спасибо. Ничего против Лонга не имею. Наверное, нам стоит с ним наладить общение, раз так. Как считаешь?

– Считаю, что ты права. Хватит с ним собачиться, он хороший мужик и отличный друг. И очень добрый и понимающий человек.

– Хоть и шмоточник, – хихикнула Баожэй. – Но, с другой стороны, что взять с этого самовлюблённого нагламуренного дракона…

– У всех свои недостатки, дорогуша. Никто не без греха. Никто. Даже на солнце есть пятна. И хватит называть Лонга драконом.

– Ой, папуля Лонг такой по сути и есть.

– И папулей дразнить тоже прекращай.

Глава 50. Упаднические мотивы

Три дня спустя Лонг осторожно присел на мою кровать в спальне.

– А ты так и будешь в своей комнате безвылазно валяться? Как долго это продлится в этот раз?

– Ну до конца недели точно, а что?

– Почему?

– Сложно объяснить, – признал я. – Много чего произошло, так скажем. Мне нужно всё переварить, как питону кролика. Это не быстро.

– Ясно. А ты не в курсе, почему Баожэй переехала ко мне в комнату? Нет, я не против, тем более, она вообще в углу спит на коврике, но… Вы в Москве поругались, не пойму? Ведёте себя оба так странно…